Актерский ДневникПушкинский театр накануне очередной премьеры. Необычной, непривычной. На этот раз режиссер Елена Шишло выбрала пьесу современного драматурга Веры Трофимовой «Белый. (Страницы вороньей летописи)». Что это, притча, сказка для взрослых? Мне, как участнику спектакля, на этот раз особенно интересно, как отнесется зритель к полуфантастической сказочной драматургии в недетском варианте, посетившей наконец-то и наш театр. На сцене - созданный художником Валерием Мелещенковым образ отлаженной государственной машины, внешними символами сильно смахивающей на Вермахт. Необычно-непривычны имена действующих лиц: Гитдольф, Айрис, Улаф, Мюнк… Воронья держава, насквозь милитаризованная, с главным лозунгом «Будет сеча - будет пища!» и главной ценностью - интересами нации. Но вот парадный композитор Терц не удержался - что поделаешь, у вдохновения свои законы! - и вставил в военный марш совсем не воинственную тему любви. Дальше по Высоцкому: «…Укоротить поэта - вывод ясен. И нож в него - но счастлив он висеть на острие, зарезанный за то, что был опасен!» Всё закономерно, система отторгает чужака, белые вороны ей не нужны. Однако мелодия оказалась живуча, и вот ее уже напевает сам Гитдольф. «Ах, до чего прилипчивая песня…» - бормочет «хранитель мыслей» Мюнк. А тут еще беда: наследник Улаф, рожденный белым, подрастает и вот-вот должен вступить в права, но еще по-детски чувствителен и отзывчив. Мюнк даже вынужден заговорить с ним о совести: «Оперативным путем от нее не избавишься, но постоянными тренировками можно. Не у вас одного, дуся, не у вас одного, но все как-то справляются. И вы справитесь…» Изо всех сил развлекает наследника веселый балагур и проказник приблудный попугай Кока, напоминающий двусмысленными шуточками и шекспировского шута, и Карлсона, но и он ничем не может помочь своему Малышу, потому что имеет дело не с глупой фрекен Бок, а с бездушной государственной машиной. О многом думалось во время репетиций. О том, например, почему рушились казавшиеся непобедимыми империи – Римская, Византийская, или совсем недавняя Советская. Вероятно, червь разрушения начинал разрастаться, когда государственные системы переставали служить человеку и превращали его в своего раба. Быть бы им бессмертными, когда бы в новых поколениях людей с обновляющей силой каждый раз, с каждой новой жизнью ни звучала в полный голос любовь, - самый прочный строительный материал человеческого бытия. Потому что, по Пастернаку, «жизнь сама, если хотите знать, непрерывно себя обновляющее, вечно себя перерабатывающее начало, она сама вечно себя переделывает и претворяет, она сама куда выше наших с вами тупоумных теорий» («Доктор Живаго»). Потому и «прилипчива» мелодия Терца.Весьма красноречиво недавнее наблюдение одного из публицистов о глубинных причинах Победы: «Наши военные песни, в конечном счете, были посвящены не столько войне, сколько спасаемой ею жизни во всей ее полноте - от родного дома до поющих соловьев, от любви к девушке или жене до желтого березового листа… У немцев лирических песен о войне не было вовсе. «Бой идет не ради славы, ради жизни на земле», - в этих словах, тогда сказанных, аккумулировалась главная правда времени. И не важно, что понимал под ними поэт, и как это было понято русским сердцем (каждым, конечно, по-своему). Но именно это было понято и именно на это - отозвалось. Потому эта война и была не войной идеологий, но действительно священной войной - глубже, подлинней всякого “патриотизма”, всякой “религиозности”: войной бытия против небытия, любви против смерти». (В. Можегов, «Континент» № 141.)На репетициях говорилось о намерении режиссера восполнить пробел в репертуаре и обратиться, прежде всего, к юному зрителю. Но юность ищет развлечений, веселья, а спектакль серьезен, требует работы ума и сердца. И все же, с другой стороны, есть ведь и у юных и глубокие переживания, и мучительные поиски ответов на трудные вопросы. Почернеть или остаться белым - это как «быть или не быть». Белый Улаф влюблен в черную Айрис. Чтобы быть вместе, надо либо ей стать белой, либо почернеть ему. Совсем недолго помурлыкал мелодию Терца железный Гитдольф, и вот даже его оперение пробила белизна. И хотя он кричит напоследок Улафу: «Никуда не денешься, почернеешь!..» - хочется верить, что этого не произойдет никогда. Впрочем, лучше смотреть спектакль. В роли Улафа Сергей Пропажин. Это его вторая роль в первом для него театральном сезоне. А за первую, Жука в «Дюймовочке», он сейчас номинируется на премию комитета по Культуре за лучшую роль в спектакле для детей. Айрис станет дебютом для его сокурсницы по Нижегородскому Театральному училищу им. Евстигнеева Натальи Булькановой. В остальных ролях Роман Суриков (Гитдольф, регент при наследнике), Карина Облакова (Лотта Кар, верховный судья), Эдуард Золотавин (Терц, парадный композитор), Владимир Свекольников (Кока, приблудный попугай). Мне достался Мюнк, хранитель мыслей.Вик. Яковлев