На первом установочном заседании оргкомитета по подготовке и проведению праздничных мероприятий начальник отделения охраны общественного порядка УМВД России по городу Пскову Виктор Круть предложил «активизировать работу правоохранительных органов, чтобы на праздновании 70-летия Победы было поменьше лиц без определенного места жительства».

Мне всё казалось, что это какая-то ошибка. Не в том смысле, что журналисты неточно изложили слова охранителя общественного порядка, тут-то как раз нет сомнений, что цитировали бережно. А в том смысле, что сейчас последует некое «уточнение» от городских властей. Знаете, как это бывает? Скажет что-нибудь человек на совещании со всей революционной прямотой, а потом уж зазвенят в редакциях телефоны, тихими извиняющимися голосами заговорят с редакторами представители пресс-служб: «Дело в том, что это несколько эмоциональная формулировка. На самом деле имелось в виду... Мы бы хотели отдельно прокомментировать...» И ищется формулировка менее эмоциональная, которая, как правило, сводит на нет потрясшее всех предложение. Но не в этом случае. Потому что в официальном пресс-релизе по итогам совещания тоже значится: «Глава города Пскова попросил полицейских тщательнейшим образом продумать в дни праздника маршруты патрулирования городских улиц народными дружинниками. В свою очередь, Виктор Круть предложил задействовать городские социальные службы для того, чтобы убрать с псковских улиц лиц БОМЖ».

Убрать, значит... Интересно, куда? По отделениям полиции рассовать? Или, может быть, запереть на сутки в «Комплексный социальный центр по оказанию помощи лицам без определенного места жительства» (есть такой в Пскове)? Мы туда на всякий случай позвонили. И там, как бы это помягче, несколько удивились: «Убрать? Откуда? С улицы? А вы знаете, насколько мало их вообще осталось...» В этом месте представитель центра вдруг собрался и попросил получить согласование своего руководства (центр находится в ведении Управления социальной защиты по Псковской области) на комментарий. Тем более, что в самом центре о такой праздничной инициативе ничего не слышали и во вчерашнем заседании оргкомитета участия не принимали.

Но вот те слова, высказанные от удивления, от того, что застали врасплох: «Вы знаете, насколько мало их осталось» - ведь это же правда. На улицах Пскова не спят вповалку бездомные люди, не хватают за руки с просьбой о милостыне (а те, кто просят, вид имеют даже приличный, в отличие от немногочисленных обитателей заброшенных домов-памятников). И на городских праздниках те, кого называют «лицами БОМЖ», перестали бросаться в глаза. Возможно, это связано с запретом на распитие спиртного в общественных местах (и особенно в дни всяческих торжеств). Незачем теперь этим санитарам города стоять над душой у чистой публики: «Бутылочку, как допьете, оставите?» Незачем деловито исследовать праздничные урны в поисках жестяных банок. Чистая публика за столиками сидит, любимый шашлык кушает (хотя под столиками, возможно, и разливает).

И все же, наверное, это не главная причина того, что бомжи особо не беспокоят горожан в общественных местах (про заброшенные, каковых в городе тоже завались, сейчас не говорим). Просто их действительно мало. Мало осталось. Но именно 9 мая я на них обращаю внимание. Уже год вспоминаю одну пару с такой же как они зашуганной собакой в хорошем, между прочим, ошейнике (потому и запомнила). Эта троица пришла посмотреть на автопробег ретро-автомобилей - «Спасибо деду за Победу». У них ведь тоже были деды и бабушки, мамы и папы. Не произошли же они на свет сразу в своем неопределенном возрасте с темными от раннего загара лицами. Возможно, они даже были пионерами и стояли вдоль улицы Николая Островского, ныне Кузнецкой, с тюльпанами и нарциссами в руках — для ветеранов. Были у них одноклассники, учителя, какой-то дом. Хотя кто сказал, что этого дома нет сейчас? Может, и есть еще квартира. И наверняка в ужасном состоянии. И их соседи по подъезду регулярно вызывают полицию, потому что ходят в ту квартиру «друзья» со всей округи, и они вместе пьют что-то страшное...

Стоп. Так если они не бомжи, то и претензий к ним не будет? Предъяви паспорт с пропиской и ходи, радуйся со всеми. Или псковичей 9 мая будут встречать по одежке, чтобы пропустить за оцепление — к Победе, к параду, к могиле Неизвестного солдата? А все ли граждане с определенным местом жительства дресс-код выдержат? А если бы в 1945-м (и еще лет десять спустя, если не больше) вдруг начали руководствоваться такими соображениями? Тогда и Победу было бы некому отмечать... Хотя тогда особо и не отмечали.

Но возвращаясь к нашим бомжам. Вспомнился фильм «Ликвидация», насквозь легендарный, но мне он очень нравится. Вот тот момент, когда одесский фотокор просит маршала Жукова о снимке: «Пожалуйста, для «Черноморской коммуны»! Маршал Победы с ребенком на руках. А рядом — руководство области…» Чистенький пионер уже наготове, а тут — Мишка-беспризорник (совершеннейший бомж, только маленький) нагло просится на фотографию с Жуковым и этим домашним очкариком. И маршал радуется: «Вон каких шустрых освободили». «Он грязный, товарищ маршал Советского Союза», - лепечет фотокор. «Ничего, мы всяких освобождали! Отмоем! Снимай!» - командует победитель. Мишка у него потом, правда, часы попятил. Но киношный Жуков и тут не оплошал — подарил ему украденное. В воспитательных целях.

Наших бомжей никто отмывать не собирается, большинство из них и сами уже не хотят. И воспитывать их поздно, в отличие от детей. Наши дети газет, конечно, не читают. И новости в интернете тоже. Но вдруг попадется им на глаза именно эта прекрасная инициатива (почему-то именно такие чаще всего и попадаются)? Какие они из нее выводы сделают? Что бомжей в принципе должно быть поменьше? А они на этой почве не «активизируют» работу, итоги которой время от времени и так попадают в криминальную хронику, вызывая ужас у взрослых?

Со взрослыми проще. Они еще могут и новости прочитать, и написать — хотя бы на форуме ПЛН — все, что думают о предложении «убрать с псковских улиц лиц БОМЖ». Если кто-то мнения этих граждан не заметил, то считайте, что я его просто отдельной колоночкой оформила. Пусть этот кто-то вспомнит, что «мы всяких освобождали».

Елена Ширяева