Есть в декабре, на пике зимы, всего несколько дней, когда силы света и силы тьмы (в своем чисто астрономическом измерении) застывают в мистической неопределенности. Самый короткий день, зимний Солнцеворот. Свет и мрак стоят напротив друг друга, являя два начала мира. Но уже с 25-го декабря ночь начинает постепенно уходить прочь. Рождество Христово дарует весть об обновлении мира. Евангелическое событие накладывается на языческий календарь.Выставка Петериса Скайсткалнса, скромно открывшаяся накануне в читальном зале Центральной городской библиотеке, уже самим своим названием – «Время Солнцестояние: от замысла к эскизу» отсылает зрителя к природному восприятию мира, к изначальному состоянию бытия. Поэт и рисовальщик в одном лице, Петерис Скайсткалнс представляет свое нынешнее виденье происходящего кругового движения. И его жизнь здесь – лишь замысел, а картины – эскизы к какой-то неведомой (и ему самому) картине.Петерис Скайсткалнс родился и до 15-ти лет жил в лесу. По крайней мере, так он сам рассказывает о своем хуторном детстве в Латвии. Его отец погиб, а мать покончила с собой, оставив младенцу письма в будущее. Мистическое присутствие матери за своей спиной он ощущал затем всегда. В 15 лет подросток покинул родные места и переехал в Ригу, чтобы стать художником. За эти годы он ни разу не изменил своему жизненному замыслу. И даже оказавшись в Пскове, остался верен своим языческим корням и исчезнувшему балтийскому этносу.Кредо Петериса Скайсткалнса – художественная изоляция. Творчество – это тихое, непубличное служение самому себе и своему предназначению. Выразительный язык – графические листы. Изображения – своего рода абстракции, условные формы, отражающие жизненный путь. Здесь рисовальщик готов ответить за каждую свою линию, ведь рисунок – это способ мыслить. А мышление – сама жизнь.- Эта выставка – из глубины моего детства. – Рассказывает Петерис Скайсткалнс. – Выражающая протест моей жизни в городе. Я считаю, что это была моя жизненная ошибка. Я пришел в город за знаниями, но, живя среди людей, многое и утратил, и вот эта выставка – попытка вернуться в свою детскую языческую среду. Я прекрасно помню все те обычаи, когда даже для того, чтобы косить траву, нужно было попросить у нее разрешения. Это прекрасные явления. Я вспоминаю, как исчезал язык, на котором говорили мои бабушки. Вместе с ними этот язык ушел в небытие.-Что значит сочетание: «от замысла к эскизу»? – Спросил у Петериса. -Дело в том, что замысел может возникать на протяжении всей жизни, и никогда не исполниться. Выставка посвящена языческому Солнцевороту. «Солнце» в латышском языке женского рода, и солнце – это наша Мать. А Земля – ее дочь. И мне очень странно, что человек считает себя венцом творенья. Это совсем не так. Человек должен тонко чувствовать связь между Матерью и Дочерью, и не нарушать их покоя. Когда я вижу, как человек плюет на землю, для меня это ужасно. Это отвратительно. «От замысла к эскизу» - означает, собственно, то, что я еще не раз могу вернуться к этим темам. А жизнь постоянно ставит передо мной такую задачу. С возрастом спадает некая пелена, занавес в моем сознании. И я все вижу четче и ярче. Жизнь оказывается все загадочней и интересней. А моя ответственность перед ней только возрастает. И я полагаю, что если бы появилась возможность прожить еще несколько жизней, то для меня открылись бы тайны бытия. Если я утром просыпаюсь и вижу солнце, или марь, не суть дела что, засохшую траву, или живую, - это для меня великое счастье. Я нахожусь в пути, и не думаю, что меня здесь что-либо остановит. В последний день своей жизни я хотел бы встать с постели, умыться, надеть белую рубашку и … порисовать. Потом проститься и закончить свое бренное существование. Это было бы замечательно. Уйти за Солнце, где нас ждут. Саша Донецкий,Центр Деловой Информации.