Актерский дневник 24 апреля в Пушкинском театре состоялась премьера спектакля «На бойком месте» по пьесе Александра Островского в постановке Дмитрия Васильева. Это уже четвертая работа московского режиссера на Псковской сцене. Путь к премьере всегда непрост и от зрителя скрыт, но и необычайно интересен. «Актерский Дневник» предлагает на этот раз не просто осмысление готовой работы, но попытку заглянуть в рабочую «кухню», где и затевается новое театральное действо. Тем более, что в этот приезд известного режиссера мне удалось о многом его расспросить и многое обсудить.Сцена из спектакля "На бойком месте"Первый репетиционный день, 24 марта, выдался на редкость насыщенным: новый губернатор Андрей Турчак вручал в Приказных палатах областные премии художникам, писателям, музыкантам, представителям творческих союзов. И среди прочих – режиссеру Дмитрию Васильеву за лучший спектакль сезона 2007/2008 «Дядюшкин сон» по повести Ф. Достоевского. А потом начались будни.Перед началом первой репетиции к постановочной группе обратилась директор театра Татьяна Комиссаровская: - Наверное, о многом я сегодня могла бы сказать, но не стану погружать вас в бесконечные расчеты и подсчеты по реконструкции театра, которыми сейчас занята. В первую очередь я здесь для того, чтобы вы могли в нормальных условиях посвятить себя творчеству и нести зрителю то, ради чего театр существует. У нас достаточно хороших актеров, чтобы воплотить все, что задумал режиссер. Верю в успех, в то, что наш театр возродиться и состоится. Увлекательных вам репетиций и - Ангела-Хранителя!Затем режиссер прочел пьесу. Это одно из незыблемых правил, на котором настаивал еще Станиславский: пьесу актерскому составу должен прочесть либо автор, либо постановщик спектакля, ибо в самом чтении, отношении к тексту первоисточника уже кроется будущее видение спектакля, будущий его образ, и Васильев, один из немногих, неизменно придерживается этого правила. Затем – режиссерская установка, или, говоря проще, условия игры:- «На бойком месте» - одна из самых репертуарных пьес Островского, я сам видел несколько постановок в разных театрах. Но то, что удалось увидеть, меня абсолютно не удовлетворяет, потому что здесь заложено очень много интересного, того, что находит вполне реальный и конкретный отзвук в нашей сегодняшней жизни, на что другие театры просто не обращали внимания и на что теперь мы можем выйти. Вот вам пример: меня дважды заносило на Дальний Восток, и там трасса - восемь часов идет автобус и через четыре часа, в серединке, в тайге, стояночка отдохнуть, там все автобусы останавливаются. Гостиница с евроремонтом, прекрасный ресторан с хорошей кухней, оформленный охотничьими трофеями, картинами, и везде таблички: «Это можно купить». И женщина ходит, большая, в свитерке, в джинсах, и спрашивает у мужчин, не надо ли чего. А уж какие там скрытые дела творятся, нам неведомо. Это лихое место, куда все, кто что-то знает, ездят за адреналином и все вооружены. Каждый из персонажей двуличен: на людях он один, но всегда готов стать другим. Оттого у нас и торговцы на рынке не совсем торговцы, и милиция не всегда милиция, да почти все. Вот вам в чистом виде «бойкое место», ничего не изменилось! В чем, мне кажется, ошибка театров в тех постановках, которые я видел: берут потому что это легко, смешно, никакой глубины там нет и думать не надо. Просто Островский написал какую-то коммерческую вещь и ее, как «Женатого таксиста», можно ставить как комедию вперемешку с мелодрамой в обычной реалистично-бытовой манере. Но если мы возьмем способ существования немножко другой, «сдвинутый», все становится гораздо смешней, гораздо интересней и гораздо глубже. Если мы возьмем способ существования не социально-бытовой, а – внимание! – социально-фарсовый, то можно подняться гораздо выше в этой вещи, и смех здесь другой будет. И чтоб нигде не было соплей-страстей, особенно у исполнительницы Аннушки, - здесь все знают, чего хотят, и активно этого добиваются. И началась работа – как всегда у Васильева: упористая, без послаблений, с максимальным использованием каждой репетиционной минуты. Между репетициями – мои беседы с режиссером:- Дмитрий Юрьевич, почему все-таки Островский и почему именно эта пьеса, далеко, на мой взгляд, не лучшая у этого автора?- Прежде всего, я очень люблю Островского. Мастер просто величайший, - языка, интриги, драмы как таковой. Думаю, мало кто его может в этом превзойти. Драматургов у нас много, и хороших, но Островский – он особняком стоит, похожего найти невозможно. И я, перечитывая его, начал поиски для постановки в Пскове. Труппу псковского театра я знаю. И «На бойком месте» оказалась той пьесой, которая интересна мне, и, я уверен, будет интересна зрителю, и для которой в Пскове есть хорошие актеры. Пьеса по России ставилась много, но, мне кажется, другие театры не ухватили то, что заложил Островский. Сколько я ни видел – было неинтересно смотреть, все шли по верхам. Казалось, что это какой-то другой автор, не Островский, который, если правильно прочитан, всегда интересен. Что же не так? Начал вчитываться и увидел, что пьеса необычайно хороша для театра. Она несколько в стороне от его основной линии. Это каприз гения. Вот отвлекся и написал. Потрясающую вещь! По-моему, Островский даже не мучился, когда сочинял ее, - она написана на одном дыхании и с каким-то трепетным отношением к России… Режиссерскую установку сходу уловил Юрий Новохижин в роли Бессудного, хозяина заведения, промышлявшего между делом разбоем на большой дороге. Расчетливый, хитрый, жестокий, с набором под крышкой стола – как у хирурга инструменты – «орудий труда»: тут тебе и топор-секач, и тесаки, и дубины, - но это потом, в поступках, а с виду нормальный мужик-торговец, приветливый и рачительный хозяин. Можно торгануть и женой, ежели проезжий того пожелает, и сестрой… Но вот с сестрой заковыка: Аннушка наотрез отказывается жить по законам «бойкого места». Главной фразой в этой роли станет ее крепкое: «Я хочу на чести жить!» На роль Аннушки получился кастинг. В конце концов, режиссер остановился на Оксане Никоновой, уже проявившей себя в «Убийстве Гонзаго» и «Метели». Но и здесь пришлось повозиться: актрису то и дело тянуло пострадать, погоревать, поубиваться, что разлюбил ее барин Миловидов. Но режиссер был тверд, и в результате Аннушка получилась стремительной, легкой и в то же время жесткой, готовой постоять за себя, а не выйдет – так и умереть. Хотелось бы все же пожелать актрисе большей теплоты и сердечности в отношении к Миловидову: все же, несмотря ни на что, любовь…- Почему, на ваш взгляд, люди ходят в театр?- Театр – это подсказка. Мне очень понравилось выражение одного философа: люди всю жизнь ищут истину, и когда находят, они прячут ее в притчу. И это напрямую касается театра. Театр – это сжатый кусок жизни, отобранный для нас, и который что-то может нам прояснить. Может и не прояснить, не понравился один спектакль – можно на другой пойти. Зритель приходит на спектакль и он, сидя в зале, какой-то ответ для себя получает. Он принимает решение какое-то для себя в своей жизни.- Но на театре свет клином не сошелся…- Конечно. Есть литература, живопись, но без театра человеку уже не обойтись... Более того, есть и так называемое «актуальное искусство», которое скорее не искусство - просто отношение к жизни. Если в рамке висит смятая пивная банка, и написано, что на нее наступил Филипп Киркоров – это не искусство, это страшно. Здесь подмена понятий. А нам говорят: «Вы не понимаете, вы замшелые ретрограды и не даете дорогу современному искусству». Выставляется писсуар – а дальше-то что? И говорят: «Это же так смело, никто этого не делал!..» И находятся искусствоведы, которые все это обслуживают: дескать, не просто же так стоит этот писсуар, а он так стоит, что вызывает такие-то ассоциации… Мне думается, искусство недостойно просто самовыражения, это некая другая деятельность. Есть чистый источник, а есть замутненный. Мы сразу понимаем, когда чистая вода, чистая земля, даже объяснять не нужно. И есть мутная вода, в которой творить можно, что угодно. Я не понимаю и отказываюсь понимать, почему художник должен самовыражаться. Я думаю, людей интересует в первую очередь их собственная жизнь и как им ее прожить. А тут приходит художник и говорит: «Вы тут сидите, а я на вас буду самовыражаться». Это ужасно. Нельзя – в любом виде искусства – относиться к зрителям нехорошо, нельзя… как бы это сказать… трогать их руками. Потому что каждый человек - это другой мир, другая вселенная, которая живет по совершенно другим законам и привязанностям. Мы можем только вместе разгадывать эти законы и вместе что-то делать. Мы можем только вместе… Органично и легко вошел в спектакль Сергей Попков в роли подгулявшего купчика Непутевого. Тут тебе и «как нас здесь принимают – я деньги плачу!» и «давай посуду бить!» и «во фрунт передо мной!» и пьяная прогулка по столам и стульям. И неподдельный холодок страха с моментальным отрезвлением, когда становится ясно, куда попал, что тут запросто и голову оторвут. И лихорадочное бегство… И, уже в финале, вооруженное возвращение, дабы расправиться с разбойником Бессудным, но… того и дух простыл. Прознав, что пора «сваливать», Бессудный в мгновение ока – оказывается, все было готово! – исчез со всем своим скарбом, женой и сподручным в неизвестном направлении. Остались одни цыгане, вольготно расположившиеся на бывшем бойком месте табором.О цыганах отдельно. Их нет у Островского, это режиссерская придумка. Как и то, что Бессудный «свалил», и Непутевый в финале нагрянул. Но они вошли в текст пьесы так естественно, что возникает ощущение, будто автор просто «забыл» их вставить. С ними является на «бойкое место» Непутевый, они же завершают спектакль. Более того, своими песнями, плясками, трогательным и страстным романсом в исполнении Якова Ермакова и Анны Прудниковой в начале второго акта, они расширили контекст спектакля до глубоких обобщений связанных с русской душойОткрытием для режиссера и зрителей стала Ксения Хромова в роли жены Бессудного Евгении. Этот сезон для актрисы в театре первый после окончания Алтайской госакадемии Культуры и Искусств. Она уже довольно ярко сыграла Валерию в «Утиной охоте», но здесь, кажется, совершенно раскрепостилась, проявив и заразительность, и редкую внутреннюю подвижность. Вот она заигрывает с пьяненьким Непутевым, вот, распаленная, готовится принять любовника, вот, как злая кошка, готова вцепиться в соперницу Аннушку, а вот и нервный заливистый смех от страха перед прознавшим все мужем. Но этой роли еще расти и расти, еще часты моменты, когда актриса, отставляя действие и партнера, увлекается внешней формой. Хорош и Роман Сердюков в роли Миловидова, ничего не скажешь, но и он, на мой взгляд, излишне статичен, и ему хочется пожелать большей запалённости страстью. Впрочем, спектакль только начинает жить, у него есть прочный каркас, и будет весьма интересно наблюдать, как актеры станут наполнять его той самой истинностью страстей и правдоподобием чувств.- Поговорим об актере. Самое на ваш взгляд ценное актерское качество. - Пластичность, прежде всего, психофизическая. Причем, я сюда не беру ни душу, ни дух. Когда актер может и вот так, и вот этак, когда он готов пробовать, готов нарушать им же созданное, чтобы создать новое. Я люблю артистов и стараюсь, чтобы им было комфортно, т.е. чтобы условия для творчества существовали не в воображении, а реально. Должен сказать, что в этом спектакле все актеры мои установки выполнили, и это очень радостно.С художником Валерием Мелещенковым режиссер Васильев работает не только в Пскове. Здесь налицо удачный тандем и взаимопонимание. Созданное в спектакле художником «осиное гнездо» вполне передает атмосферу с одной стороны приличного заведения – чего стоят одни украшения из дебелой русалки, натюрморта с лебедем и фруктами, птица-сирин, – с другой – зловещая то ли паутина, то ли решетка, свисающая с потолка, здесь же спрятанные ножи да топоры, неизвестно что скрывающий подвал. К сожалению, ограниченность в средствах не позволила реализовать все, задуманное художником. К примеру, не удалось отстроить изображенную на эскизе оформления лестницу. Но что ж, чем богаты…- Вы ставите один и тот же спектакль в разных городах?- Никогда! Были только два случая, но они особые. Один из них связан с Псковом. «Не все коту масленица» Островского я поставил сначала в Томске, но там актеры не вытянули. А спектакль продолжал жить во мне как нереализованный, он не отпускал, и это было мучительно. Поэтому я и решился на псковскую постановку, и здесь все состоялось, и состоялось именно за счет актеров и это очень отрадно, потому что зритель в результате всегда встречается не с режиссером, а с актером.- Как вам видится перспектива театра в Пскове? Будет в Пскове театр?- Это опять вопрос на тему «власть и театр». Если власть заинтересована в театре, он начинает процветать, если нет – театр начинает гибнуть. Таких зарплат как в Псковском театре я, честно говоря, не знаю – ни-где! По России таких зарплат просто нет, не бывает. Причем, здесь люди ходят на работу. А за такие деньги люди на работу не ходят. И это не отбросы общества, бомжи какие-то, а вполне приличные, нормальные, понимающие, что такое культура, люди – талантливые! – приходят на работу за эти копейки. Это меня в самом деле потрясает. В этом смысле Псковский театр для меня загадка. Причем, это абсолютно живой организм. Но не надо постоянно бить каждый день молотком по башке этот цветок. Ну, хоть крупицу удобрения положи под корень. И он расцветет. Все время напрашивается сравнение Псковского театра с карельской березой: она такая выросла потому, что там погода, ну, хреновая, не получается у нее расти прямо. Поэтому у нее листики маленькие, она такая кривая, но крепкая: «жить буду!» называется. Так и Псковский театр. Причем, до сих пор я думаю, не зря он академический, потому что действительно и на самом деле великолепные люди работают, вот что удивительно. Но долго так продолжаться, конечно, не может. Никогда без людей ничего создать невозможно. Каких бы семи пядей во лбу ни был начальник, без людей он ничего не сделает. И возникает какое-то недоумение просто: есть настоящий живой театр, и нет сил, которые бы его поддержали. Это какой-то Мрожек, постоянный абсурдизм какой-то. Просто вот этот театр возьми и пересади всех, к примеру, в город Томск, где я работал. Моментально будет оказана такая поддержка, - я даже не знаю, с чем это сравнить. Совершенно люди по-другому живут. А здесь этот росточек все время испытывает какие-то трудности. Не знаю, почему, просто не могу понять. Может быть, во власти нет людей, которые хорошо относятся к театру?.. Хотя те, с кем я здесь встречался из власти, понимают, что это хорошее дело – театр.- Понимают на словах. А на деле как в анекдоте: если идет носом кровь, надо наложить жгут на шею, - разве не так?- Нет, не могу согласиться с этой шуткой. В человеке жива потребность в культуре, и в культуре посещения театра в том числе. Другое дело, что она в значительной мере может быть утрачена, а восстановить ее неимоверно трудно. Я давно уже стараюсь проверять спектакли на неискушенном зрителе и приглашать на генеральную репетицию совсем не театральную публику. И знаете, каждый десятый из этих зрителей подходит потом и говорит: «Я понял, зачем театр, и теперь буду в него ходить». Доказано, и доказано историей, что рубль, вложенный в театр, дает гораздо больший эффект, чем вложенный в строительство, в канализацию, в мосты, танки, ракеты, самолеты, - куда угодно! Почему? Потому что театр занимается моралью, а мораль… Я тут прочитал фразу и даже себе выписал: «моральная неустойка всегда тяжелее финансовой». Это потрясающая фраза, и действительно это так. Но теперь и у вас, как я понимаю, есть надежда: новый молодой губернатор, который пока еще, кажется, просто не успел проявить свое отношение к театру, новый директор – очень энергичная женщина и, насколько я могу судить, серьезно озабоченная судьбой театра. Так что подождем – увидим.После премьерного спектакля на сцену поднялась председатель Комитета по Культуре администрации области Зинаида Иванова:- Сегодня у нас с вами праздник. Мы стали свидетелями рождения нового, увлекательного, захватывающего театрального действа. И я от всех вас, и от себя, конечно, сердечно благодарю за этот праздник и режиссера, и актеров, и весь наш театр, который мы очень и очень любим!Виктор Яковлев