Жизнь Леонида Николаевича Трифонова завершилась преждевременно, и дело не только в физическом возрасте. Он был в числе тех граждан, кто одним из первых отреагировал на новые возможности активного участия в общественной и политической жизни нашего города, региона, страны.Он достиг, к сожалению, меньшего, чем хотел и мог бы. Обстоятельства были часто и неблагоприятны, и несправедливы к нему. Его силы подточили политические интриги и предательства. Им часто пытались пользоваться, зная его покладистый характер.Пиком нервного напряжения стала для него предвыборная кампания 2007 года, когда его и обманули, и предали. Он все последующие годы переживал ту ситуацию чрезвычайно сильно, по большому счёту именно ее он и не пережил, психологически не преодолел. Не забыл боль, жил с ней.Его тяготило продолжение работы в системе, на которую он не мог существенно влиять, но с которой он не нашел сил расстаться.Он постоянно чувствовал этот разрыв между своим общественным потенциалом, своими интеллектуальными возможностями и результатами труда, очень сильно мучился этим. Ему приходилось принимать тяжелые решения, и даже после их принятия он продолжал страдать от этого, не мог освободиться от негативного груза. Мне приходилось оказываться с Леонидом Николаевичем по разные стороны политического барьера, и как оппонент могу сказать: он в самые драматические моменты своей политической биографии был порядочным человеком.Очень жаль, что он после 2007 года не вернулся к большой педагогике: дети, молодежь, возможно, продлили бы ему жизнь.Каждый год он поздравлял друзей с Днем Победы, а это не все сейчас уже делают – не по долгу службы, а лично, по-человечески, от сердца.Леонид Трифонов остался в моей жизни умным, печальным и многими не понятым человеком. Доброй и печальной будет и моя память о нем.