Актерский дневник XXII фестиваля. День первый

Александру Сергеичу, с глубоким предпочтением и всяческим уважением - Псковский XXII фестиваль. Поехали!

Завсегдатаи фестиваля сравнивают: что было, что есть, потом еще вздохнут и спросят, что будет и будет ли вообще. Вот и мы с Валентином Курбатовым, пока открывалась выставка в галерее «Цех», перемолвились о том, что Псковский фестиваль отличался от других единственным в своем роде симбиозом творчества Пушкина, науки о Пушкине, практикующего театра и театральной критики. Таков был замысел «отца» фестиваля Владимира Рецептера - замысел, целью и сверхзадачей которого было создание Пушкинского театра в России. Ведь существуют же понятия театра Шекспира, театра Мольера, Островского, Чехова… Пушкину как-то «повезло» меньше. Вот и на лабораториях двадцати фестивалей то и дело вставал вопрос: а существует ли он, театр Пушкина? Может, оттого, что Пушкин, в отличие от вышеназванных, не отдавался театру всецело? Ведь никогда, ни в какие периоды жизни театр для него не был для Пушкина единственной любовью…

- И ведь самое удивительное, что театр Пушкина уже начинал звучать! - Восклицает Валентин Яковлевич. - Уже появилась своя интонация фестивальных спектаклей!..

И - нет теперь ни Рецептера, ни его Лаборатории… В эти фестивальные дни мы всегда поздравляли Владимира Эммануиловича с днем рождения. Пять лет назад, в первый год своего губернаторства, Андрей Турчак поздравил его с 75-летием. Известно, что сейчас, в канун 80-летия, продюсер XXII фестиваля Дмитрий Месхиев старался уговорить Рецептера приехать на фестиваль, но он отказался, сославшись на нездоровье.

Тем не менее, Пушкина не отменишь! И вошел он к нам сегодня под руку с Александром Стройло, замечательным нашим художником, представившим в галерее «Цех» выставку иллюстраций к «Анекдотам из жизни Пушкина» Даниила Хармса. «Наша память хранит с малолетства веселое имя: Пушкин», - заметил как-то Блок. Именно веселое – в отличие бесконечного ряда других исторических имен, - веселое, раскрепощающее, всегда готовое к импровизации, к игривой шутке, готовой соседствовать с глубоким смыслом и ничуть не мешающей этому смыслу присутствовать.

У Хармса:

«Однажды Пушкин стрелялся с Гоголем. Пушкин говорит:

- Стреляй первый ты.

- Как я? Нет ты!

- Ах я? Нет ты!

Так и не стали стреляться».

Эдакая легкомысленность по душе далеко не всем. Досталось в свое время за эти анекдоты Даниилу Хармсу, - за непочтение, дескать, к классику. Как потом Абраму Терцу (Андрею Синявскому) за «Прогулки с Пушкиным». Что же касается Александра Стройло, то я просто не представляю, у кого язык повернется бранить его изумительную серию силуэтов. Именно благодаря избранной художником технике силуэта, родившейся некогда во Франции и ставшей особенно популярной в России в XIXвеке, Хармс в исполнении Стройло выглядит на редкость изысканным, изящным и, не побоюсь этого слова, целомудренным. А если учесть, что силуэты в прозрачных рамах размещены и освещены так, что возникает некий театр теней, - то и театрально-завораживающим. Хочется от души поздравить давнего своего товарища и друга с этой на редкость удачной выставкой!

А вечером спектакль театра «Школа Драматического искусства» (Москва) «Рыбак и его душа» по мистической сказке Оскара Уайльда в постановке Игоря Яцко, - этакое эстетствующее, яркое, праздничное и опять же изящное действо в атмосфере салонной богемы. Перед началом режиссер обратился к зрителям с неким оправданием своего в этот раз НЕ пушкинского спектакля. Оправдание состояло в том, что, мол, Пушкин и Уайльд близки эстетством, «дендизмом» и любовью к красоте. Оправдание, мне думается, было излишним: за предыдущие восемь приездов на фестиваль псковский зритель так полюбил «Школу драматического искусства», что готов смотреть, слушать и любоваться блестящей техникой актеров Школы в любом их качестве.

Пока рано говорить, чем запомнится именно этот фестиваль, но можно сказать, что такого изысканного начала еще не было.

Вик. Яковлев