В медиа-холле Псковского театра драмы состоялся трудный разговор о непростых жизненных ситуациях в жизни подростков

Зрителей встречал стол с детскими игрушками и видеокамерой, проецирующей изображение на стену. Поначалу было не очень понятно, зачем это нужно, но режиссер Новой сцены Александринского театра Михаил Патласов пригласил из аудитории четырех подростков и объяснил, что они должны будут разыграть пьесу параллельно с актерами при помощи кукол. Пьеса называется «Ливия, 13» и никакого отношения к стране Ливия не имеет, пояснил Михаил.

Ливия — главная героиня, девочка, которой в пьесе исполняется 13 лет, отсюда и название. Пьеса написана в жанре «классная драма», очень популярном в Западной Европе; «классная» не в смысле «превосходная, отличная», а от слова «класс», помещение для школьных занятий. Спектакль «Ливия 13» существует в двух ипостасях: его можно показывать на сцене, а можно — прямо в классе, среди учеников. Пьесу на основе реальных событий сочинила молодой драматург из Швейцарии Кристина Риндеркнехт, после чего эта вещь была поставлена на Новой сцене Александринки. В Пскове формат спектакля ближе как раз к классному показу, поскольку в медиа-холле отсутствует сцена, а режиссер начал спектакль с диалога, обращаясь непосредственно к ребятам. Он предупредил публику, что в пьесе не будет мата, но будет много «острых слов» и «трудных ситуаций». Такой театр для подростков Михаил Патласов назвал «превентивным», то есть «театром-предупреждением».

Четыре актера: Валерий Степанов, Марина Рослова, Гала Самойлова и Дарья Степанова — за час с небольшим разыграли пьесу, сюжет которой действительно, как и анонсировалось, напоминает нашумевшую прошлогоднюю историю в Пскове, когда подростки надругались над пьяной девочкой и выложили снимки в сеть. Каждый актер исполнял сразу несколько ролей, подростков и взрослых. Пьеса построена так, что герои как бы обращаются к публике напрямую и от первого лица. Получается своего рода коллективный «душевный стриптиз», исследование случившегося. А что же случилось?

Девочка Ливия пришла на вечеринку, где сильно напилась, потеряла сознание и отключилась прямо посередине комнаты. Один из мальчиков, его звали Маус, снял с нее трусики и надел их ей на голову, а потом фотографировал ее тело. И никто из детей его не остановил. На следующий день он принес эти фотографии в школу. Ливия попала в сложную психологическую ситуацию, которая закончилась суицидом: Ливия выбросилась с балкона. Но осталась жива. В пьесе все заканчивается соцреалистическим хэппи-эндом. Девочка преодолевает себя и возвращается в класс к своим ровесникам. Понятно, что такой оптимистический финал рассчитан на подростковую аудиторию, которой нужно подарить надежду. На самом деле (как рассказал режиссер, а ему рассказала драматург) пострадавшей девочке вместе с родителями пришлось уехать из города. Выдержать столь сильную душевную травму способен и не всякий взрослый, что уж говорить о детях?

Тем не менее, даже в столь «облегченной», «сглаженной» версии (облегченной не только драматургом, но и режиссером, который постарался сделать спектакль смешным) «Ливия, 13» производит тяжелое впечатление. Главный вопрос к подросткам, которые смотрели драму: можно ли было остановить катастрофическое для Ливии развитие событий? Что и когда пошло не так? Почему никто не остановил Мауса? Почему все присоединились к надругательству над пьяной одноклассницей? Вопросы, понятно, все не праздные, на них трудно ответить не только подросткам, но и взрослым. Подростки, правда, попытались ответить, кто как мог, и в целом ответы правильные: виноваты, по сути, все; единственное, что на самом деле никто не застрахован от подобной ситуации. В этом смысле миссию превентивного театра невозможно переоценить, в том смысле, что спектакли, подобные «Ливии 13», нужно показывать как можно чаще и по возможности самой широкой аудитории. Потому что само проигрывание этой ситуации способно предостеречь подростков от возможных будущих ошибок. Спектакль отвечает сразу на два проклятых русских вопроса: «кто виноват?» и «что делать?».

Повторюсь, обычно в подобных ситуациях виноваты все: и родители, и учителя, и собственно дети, которые взрослеют, которые хотят секса и пробовать алкоголь. И остановить их на самом деле не может никто и ничто. А это означает, что «Ливия, 13» - чрезвычайно актуальная классная драма, и чтобы как-то предупредить ребенка, нужно ему это показать. Ребенок подумает и, возможно, сделает какие-то выводы. И если, не дай бог, он вдруг попадет в похожую ситуацию, то сможет поступить правильно. В данном случае — остановить надругательство толпы над беззащитным ровесником. Собственно, в этом главный смысл и задача превентивного театра, который оказывается педагогическим театром в полном смысле этого слова. Но театром не назидательным, а экспериментальным, психологическим, живым. Ребята-зрители волей-неволей примеряют роли, которые видят перед собой, и, так или иначе, делают выбор между Добром и Злом.

Надо отдать автору пьесы должное — несмотря на несколько «выпрямленный», идеалистический финал, сами ситуации и язык, на котором общаются подростки, представлены очень точно, грубо, натуралистично. Это несколько смутило педагогов, которые присутствовали на показе: а можно ли так? «Вы думаете, ребята не знают этих слов?», - в свою очередь парировал режиссер и обратился к юным зрителям. Ребята слова, разумеется, знали, хотя дело тут, конечно, не в словах, а в тех реалиях, которые за этими словами стоят, и главная реалия здесь - пубертатный возраст, о тревогах и травмах которого взрослый человек напрочь забывает, уж так устроена наша психика — забывать все трудное и плохое. «Ливия, 13» заставляет это плохое вспомнить и как бы вернуться в свой собственный «пубертат», а если у вас самих дети-подростки, то этот опыт возвращения окажется совсем небесполезным. Ведь это действительно каждодневная драма — когда родители не могут найти общего языка со своими взрослеющими детьми.

И теперь лично я совершенно не сомневаюсь: чем больше детей и взрослых увидят это спектакль, тем больше трагических ошибок можно избежать.

Александр Донецкий