Путь старателя. Одному их самых известных псковских писателей Александру Бологову 75

Опубликовано: 6 сентября 2007 г. в 17:02 6 0Нет комментариев0

«Слово как дыхание», - так будет называться посвященный юбилею творческий вечер, который пройдет 7 сентября, аккурат в День его рождения, в Пушкинском театре. Случилось, что я стал участником подготовки вечера как сценарист, режиссер, ведущий. Почти все три летних месяца мы тесно общались с юбиляром, вчитывались в тексты, что прозвучат со сцены, перебирали старые и новые фотографии, сопровождаемые рассказами Сан Саныча. О многом довелось узнать и передумать. Но что такое три месяца по сравнению с жизнью, впаянной в до боли родную – такую, что боль чаще всего оставалась главным воспоминанием – историю народа, на долю которого выпало столько передряг, что хватило бы, кажется, на историю всемирную… «Сегодня нам выпадет радость побыть вместе с писателем, который живет рядом с нами уже долгие 75 лет, и видел и написал в своих героях и нашу с вами биографию в дни войны и мира, в счастье юности и печали старости». Это – слова Валентина Курбатова, который тоже к сценарию руку приложил. Точные и на редкость емкие формулировки Валентина Яковлевича хорошо известны всем, кто имеет хоть какое-то отношение к литературе. Вот и о Бологове: «Мы узнаём в его героях себя и дивимся, как он глубоко узнал нас. А он только глядел в свое сердце и видел то, что мы лишь угадываем. …Это – обычная русская жизнь в переменчивой русской истории. И если мы вслушаемся в нее сейчас открытым сердцем, мы лучше поймем и сами себя, увидим порядок и смысл своей жизни».Да, Бологов – писатель эпохи соцреализма, когда от художника, а от творческих организаций в особенности, требовалось, прежде всего, служение идеологии. Но это, во-первых, не отменяло творчества как такового, а во-вторых, художественной правды, которая во все времена регулировалась исключительно призванием и требовательностью художника к себе. У каждого свой путь. И одно из существующих заблуждений – то, что честный писатель при советской власти непременно должен быть диссидентом и что, дескать, одни отважились, а другие продались. (У так, как продаются сегодня, кажется, никогда не продавались. Разве что покупают не всех желающих.) В повестях и рассказах Бологова советской поры нет ни экивоков, ни тем более дифирамбов властям, но есть увиденные, подмеченные, вынесенные на своей шкуре и сохраненные памятью годы войны, оккупации (когда мать непостижимо сумела сохранить всех пятерых своих птенцов-ребятишек), голода, радость Победы, надежды и крушение надежд. Потому и в постперестроечные 90-е, да и теперь он – на острие наших болей. Какой уж тут соцреализм, когда с такой пристальной достоверностью (вот оно – умение поставить себя на место персонажа!) рассказывает он жизнь бомжей в повести «В далеком синем небе», где главный герой, словно в горькую насмешку над всеми нами, носит кличку Барин. Или когда в великолепном рассказе «Чистая» автор непостижимым образом умеет, говоря языком театральным, перевоплотиться в озабоченную сохранением потомства волчицу, вынужденную, говоря человечески, решать множество проблем, связанных с охотой, риском, опасностью и преодолением себя.Много чего и кого повидал на своем веку писатель Бологов, был и моряком, и учителем, и редактором, и страну изъездил из конца в конец. Ему потому и веришь, что он – плоть от плоти, до последней косточки – наш. Многому пришлось удивиться, да и, Бог даст, научиться при более близком знакомстве. И прежде всего – стойкости, способности оставаться цельным в невзгодах, скорбях, утратах. Одна потеря сыновей чего стоит. Тут поневоле свои «беды» покажутся цветочками. Но он и сейчас в работе, он по-прежнему деятелен, открыт и благорасположен к ближнему своему. Он и теперь, как его Чистая, озабочен сохранением рода, а на человеческом языке это означает сохранение всего, чем жив человек, - золотых крупиц любви, сострадания, бескорыстия, умения терпеть, прощать и быть благодарным. Наверное, потому и сравнил кто-то труд писателя с работой старателя. Прозаик Бологов поэтом себя не считает, но стихи пишет, многие из них стали песнями и прозвучат на вечере в Пушкинском театре. И все же – да простит меня Сан Саныч – хочется закончить эту юбилейную запись в своем Актерском Дневнике его поэтическим фрагментом: …Только видится мне за исходом времен:Ею не обойдён я и не обделён,И за все, что несу, как надежду, в себе, С чем иду, чем дышу, - благодарен судьбе.Вик. Яковлев

Псковская Лента Новостей

👉 Подписывайтесь на наши страницы. Мы есть в Телеграм, ВКонтакте и Одноклассниках

Комментарии

    Еще никто не оставил комментариев.

Для того чтобы оставлять комментарии Вам необходимо зарегистрироваться либо авторизоваться на сайте.