Соло на клавиатуреУтро впопыхах не задалось, тут еще незадача, эта «историческая» пресс-конференция: некто Шахов, долгожитель псковской политики, его недавняя отставка, «три чемодана компромата», тихий финал любопытной эпохи под названием «жириновщина на Псковщине».В общем, накатил 150, и отправился, мучаясь животом.Парадокс, но этого самого Шахова я живьем ни разу не видел, ни в телевизоре, ни на газетной картинке: «Что за чувак?». Как выглядит «политический труп», инкогнито из прошлого? Я пришел, снял куртку, поздоровался с коллегами, сел в кресло на первом ряду, приготовил к работе свой старенький кассетный диктофон: «Щас откроют все тайны мадридского двора».На экране надпись: «Дмитрий Шахов – 13 лет в исполнительной власти региона».Ждали недолго. Тут появился наш персонаж, невзрачный мужичонка с глубокими печальными глазами, и авторучка выпала из моего рта: «Так это и есть тот самый «загадочный и всесильный Шахов», лучший друг и советник губернатора Михайлова, а затем и аппаратчик Кузнецова? Очевидец и участник всех событий в новейшей псковской истории за последние 13 лет? Хранитель бесценного архива документов и летописец новых хроник? Последний из могикан ЛДПРовской команды образца 1996-го года?Облик Шахова никак не намекал на недавнее высокое положение в кабинетном лабиринте «Желтого дома». Лощеные рожи иных проходимцев порой светятся таким обаянием власти, что у девчонок от журналистики на брифингах намокают трусы. А Шахов напоминает скромного бухгалтера какой-нибудь маленькой фирмы, или школьного учителя, преподающего детям арифметику.Внешний вид не обманул. Дмитрий, - как бишь, его по батюшке? - Шахов тут же, не сходя с места, решил поведать журналистам всю политическую подноготную региона за 13 лет, и тихим, монотонным голосом принялся рассказывать в подробностях: «Ты помнишь, как все начиналось? Все было впервые и вновь». Минут двадцать я, как мог, напрягал внимание.А потом впал в спиритический ступор, и между мной и Шаховым разверзлась бездна, под названием утраченное время. «Боже мой! – подумалось, - так ведь это не только «чертова дюжина» исполнительной власти, но и моя собственная, сокровенная жизнь!»Так совпало, что именно 13 лет назад я по-случайности пришел в журналистику, и тоже стал свидетелем, пусть и на расстоянии, со стороны, не рот в рот, всех тех скандальных событий, которыми была богата наша Псковщина на рубеже веков. Пока «люди при исполнении», обманывая и предавая друг дружку, бились за имидж и бизнесы, я пачкал бумагу (во всех смыслах), бухал с нищебродами, страдал, надеялся и верил. Отчего страдал, на что надеялся и во что верил – в данном контексте не имеет особого значения. Тут вдруг происходит неожиданное.Я слушаю рассказ Шахова, а мои глаза, между тем выпадают из глазниц, и скачут, катятся по полу двумя магическими хрусталиками, в которых отражаются рваные и причудливые (от неизбежного искажения) картины прошлого. Итак, 1996-й год. Тревожная осень. Первые региональные выборы за губернаторское кресло. Михайлов против Туманова. ЛДПР рвется во власть. На телестудии, где я подвизался репортером программы «Вести», появились вальяжные пиарщики. Они сидят в монтажной комнате и ваяют пропагандистские ролики. «Таракан – таракан - тараканище». Таким мультипликационным героем предстает усатый Евгений Михайлов, в свою очередь, демонстрирующий нам свет в конце тоннеля. Тараканы в черных костюмах и пальто, на черных же катафалках, во главе со своим главным живым оружием – Владимиром Вольфычем, разъезжают по псковским городам и весям, где Жириновский личной харизмой убеждает народ, что в случае победы сделает из Псковщины образцово-показательную область, которой позавидуют в Твери и Новгороде. Наоборот, Туманов возникает на экране, простым и милым, присевшим где-то на бревне, и мудро-беседующим с журналистом Владимиром Васильевым (иных уж нет, а те далече) о грядущих перспективах благословенного края, где Святая княгиня Ольга установила свой животворящий крест. Помню дискотеку в Доме Офицеров накануне дня Икс, в пятницу. Те, кто устал танцевать, и хочет оттянуться, с недоумением всматриваются в экран телевизора: там транслируют дебаты между претендентами. Ну и ну, было же такое! Как будто в дурмане.Живые демократические дебаты, от которых, как казалось, зависели итоги голосования. Не нынешняя профанация по полдникам. Тогда накал страстей был таким, что, казалось, еще минута, и уральский мужик Туманов кинется с кулаками на субтильного интроверта Михайлова, и размозжит его ненавистную голову. Тут же, опять, мультики про таракана и тараканщину, которая должна заполонить бедную, беззащитную скобарскую землю. И – шикарный презентационный фильм, вместо программы «Аншлаг, аншлаг». Опять Туманов во всех позах. Народ в баре недоволен: «Достали».Странно, почему я все это запомнил? То, что было вчера, не помню, а эти воспоминания застряли в памяти, как осколки? Даже помню, что вмазал тогда, тремя дозами, 300 грамм «Кровавой Мэри» с водкой «Абсолют» и томатным соком «Валио». «Абсолют» и сейчас можно купить в алкомаркете, а вот «Валио» - нет.И нет той дискотеки в ДО и той музыки, «Скутер» и «Продиджи», и тех девушек с фенечками, и той крикливой моды, и меня самого, юного и наивного, еще не изведавшего всех разочарований, которые приготовила удушливая, как тюремная подушка, сука-жизнь.Потом, сутки спустя, хмурое утро. Я пью инстант кофе и рассматриваю помойку с бомжом, вид на которую открывается из моего окна. По радиоприемнику знакомый голос ди-джея радио «Пилот» зачитывает результаты выборов: «Михайлов одержал верх».Кнопка «рекорд»: 13 лет начали отматывать свою нестираемую ленту.Я прислушиваюсь к звуку, глухо доносящемуся, сквозь плотный туман, от хроникера Шахова.О чем, бишь, это он шепчет?А! Противостояние Михайлова со Гавунасом главному милиционеру области Щадрину. Был такой эпизод, о котором сегодня вряд ли кто и вспомнит. Крутые ребята собственность делили. Мент Щадрин вступился за своих и своё. Дошло до того, что Гавунас спасался в кабинете у своего друга-губернатора от зарвавшихся силовиков.А тогда – информационное пространство вспучилось, словно на лицо красавицы плеснули из склянки соляной кислоты. Но мало кто узрел возникшие в результате шрамы. Все захавали под сукно. И ярком пятном: отвязная компания скинхэдоподобной молодежи под предводительством Гоши-арийца, главаря полувоенизированной организации «Союз венедов Псковщины». По призыву губернатора эти ребята собрались в «Желтом доме» и охраняли его кабинет от возможного нападения ОМОНа. В одном из залов Кадетского корпуса был разбит бивуак, лежал на столах камуфляж, спали и ели тоже на столах, там же, как поговаривали, разложили девчонок, и употребляли их в перерывах между приемами водки, в общем – местный вариант картины «В ожидании штурма».Напряг и сопутствующая вакханалия не продлились и трех дней.Года три назад встретил Гошу в магазине. То ли в качестве грузчика, то ли мясника. А моя память уже уносится в 2000-й, когда более-менее предсказуемое течение политической истории прервалось внезапным разрывом между Михайловым и Кузнецовым. - Ни с того, ни с сего два человека расходятся. Все это было неоднозначно воспринято. Команда поделилась на две. Михайлов был подавлен, - бубнит очевидец Шахов.Когда переехал, не помню, наверное, был я бухой. Вдруг звонок из ниоткуда в никуда:- Саша, зайди в архив, что на улице Гоголя.Прихожу: в кабинете трое очков – Толкачев, Биговчий, Бланк. И мои – четвертые. Формулируют задачу. - Поступило предложение: делать информационно-развлекательную программу. Пусть называется «Другие новости». Главное – чтоб зрители смотрели. А когда нужно – сюжеты с политическим подтекстом. Точечные удары.Сервильный журналист с повадками хамелеона настрочил заказуху в «Псковскую правду». Другой, в предвкушении событий, представил анализ в «Псковской губернии»: «Как, мол, поссорились Евгений Эдуардович с Михаилом Варфоломеевичем?» И понеслось. Развернулась полугодовая предвыборная кампания, о которой до сих пор с ностальгией вспоминают некоторые журналисты, своими талантами и мозгами участвовавшие в битве за «Желтый дом»: - Веселое, фееричное было время! – Заявит, бывает, какой-нибудь гость из прошлого.- Да уж. Отимели друг друга по полной программе, - только и остается добавить мне, волею судьбы очутившемуся на переднем крае схватки за чужую и, в принципе, чуждую власть.Но авангардном видео в формате «эсвиэйч» под заголовком «Другие новости» исправно поступало в дома псковичей, где между репортажами с рок-концертов, видеоклипами и стендапами вкраплялись пара-тройка убойных художественных концепций, вплоть до презентации сатанизма.В почтовых ящиках пахли резкой типографской краской вперемешку с серой газетки для растопки печек «Так надо!» и «Пересмешник». Рейтинги дергались, как в конвульсиях, а оппоненты уже перешли на собственных детей, кидая их в топку будущего успеха.Ближе к финалу компании я узрел себя самого, в блаженном сне, запечатленном на листе грязной газетной бумаги, частная фотография, уносящаяся в кротовую нору, и понял, что мой персональный творческий вклад достиг искомой кульминации.Да и новый день Игрек настал. После «штурма» телецентра пиарщиками Кузнецова, когда старейший диктор телерадиокомпании Клара Дыкленко буквально легла на пульт своим завидным бюстом и не дала воткнуть кассету, делать было нечего. Газетчики дружно обосрали друг друга, прихватив с собой телевизионщиков, и почапали отмечать: кто – победу, а кто – поражение.Мы еще выпустили в эфир последний выпуск «Других новостей», где я произносил свои тексты, демонстративно куря сигарету и прикладываясь к стакану, а потом вышел из студии и поехал на банкет в честь переизбравшегося Михайлова. При этом в голове вращалась одна формула – название рассказа Чарльза Буковского «Политика сродни отдрючить кошку в жопу».Пусть другие дрючат, коли им за это платят, а я лучше буду сочинять похабные стишки и найду развлечение по вкусу. Например, напишу сценарий фильма про Довлатова.- ...Доверчивость Михайлова в жизни приводила к курьезам, - тем, временем не унимался «терминатор времени» по фамилии Шахов, и с какой-то обидой в голосе стал рассказывать про поддельные дипломы чиновников, которые принимались на работу в «Желтый дом», про странно-голубые отношения одного из них со своим охранником, про гипнотизера Яциновича, сыгравшего с Михайловым злую шутку. - Михайлов для меня стал абсолютно другой... Резко поменялась команда... Появились фирмы-присоски...« Дескать, он сам виноват», - устало подумалось мне, и вся эта шатия-братия превратилась в тени на стене. Всё, слушать больше было нечего, а довспоминать, отмемуариться можно и в другой раз. Глаза вернулись на место. Фигура «последнего из могикан»обратилась сначала в жирную кляксу, а потом в тугую точку, затягивающую в себя мозг. Соло на клавиатуре исполнил Саша Донецкий* À la recherche du temps perdu(фр.) - «В поисках утраченного времени». Общее название цикла романов французского писателя-модерниста и философа Марселя Пруста (1871 - 1922).