Я, конечно, не физик-ядерщик, но в школе учился и высшее образование тоже имею. Потому вполне могу доверять своему мнению в этом вопросе. Это плохо, что период полураспада урана сотни тысяч лет. Из-за этого я не доверяю ни атомной энергетике, ни учёным, которые, несмотря на огромное финансирование в течение уже десятков лет, не могут решить эту проблему, либо подобрав не такое опасное топливо, либо заставив уран полураспадаться быстрее.Бред? Безусловно.Удивительно, что к вопросу веры, который не проще проблемы радиоактивности, у нашего человека есть склонность подходить по-хозяйски, словно именно его мнения все и ждали, и как только он его выскажет, всё тут же приобретёт заданный вид. Эдакая страусиная позиция.Чего только не услышишь ныне о намерении ввести в школьную программу основы православной культуры! На работе сказали, что школьники теперь будут изучать «никому ненужное божественное право», форумы кишат измышлениями на тему нарушения конституции, зомбирования и навязывания религии. Слово «поп» повторяется едва ли не чаще чем «*ля» в речи гопника. А самые въедливые связали вопрос преподавания ОПК с нынешним нравственным состоянием Церкви.Между тем речь идёт именно об основах православной культуры. То есть культуры русской. Замечательно, что современный россиянин без запинки познаёт собственную историю, написанную немцами да шведами (против чего, известно, ещё Ломоносов выступал) и интересными по национальности большевиками, где Россия – царство тёмности и тупости. Впору образумить астрофизиков: тёмная материя здесь, в России, оставьте космос в покое, там всё хорошо. Начитавшись этих сочинений, постсоветский человек вместо того, чтобы посмотреть на себя в зеркало, начинает стенать «ах, какие мы нецивилизованные!» и завешивать зеркала тряпками, словно в доме покойник.В силу какого-то мазохизма, советский человек, которому сообщили, мол, свободен (прямо как в анекдоте: господа евреи, война закончилась, всем спасибо, все свободны), предпочитает собственное прошлое в терминах марксизма (да и марксизма-ленинизма) и глазами захлебнувшегося комфортом бюргера. Хотя ещё девяносто лет назад всё было иначе. Как пишет Александр Солженицын в «Двести лет вместе», кронштадские рабочие восстали против большевиков, потому как сочли, что к власти пришли иноверцы: создатели светского советского государства привлекли к службе по охране порядка православных священников, сохранив привилегии священства иудейского, исламского, католического и т.п.Современные позёры, называющие себя атеистами, антиклерикалами, безбожниками, ect, любят, не иначе как по примеру Пушкина ввернуть «поп». Иногда даже чувствуется Малюта из лунгинского «Царя»: «слишком этого попа много стало». Сам же Александр Сергеевич, что видно из его дневников и переписки, ближе к своему концу гораздо серьёзнее относился к вере, став человеком церковным. Тут для него окончательно установилась зависимость между русским и православным: быть православным и означало быть русским. Естественно, одна фигура Пушкина тут куда авторитетнее, чем все нынешние оригиналы и маргиналы вместе взятые. К тому же одно дело Пушкин или даже Ницше, написавший своё проклятие христианству, чтобы ответить за каждое слово, показать, что этот вот антихристианин намного истиннее современного человека, прячущегося за великое. Другое дело современный критик, надеющийся, что Бога всё-таки нет и уверенный в своей безнаказанности – государство-то у нас светское.Кстати, православие никогда не ставило себе задачи противодействовать или содействовать государству. Здесь всегда обитало евангельское правило: «потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной» (Еф. 6:11-12). И пример тому – деятели средневековой Руси: Сергий Радонежский, Нил Сорский, митрополит Филипп, протопоп Аввакум и многие другие. Послепетровский период не в счет – Церковью управлял Синод, светская государственная структура.Не создавало православие и русской идеи. Русские стали русскими именно благодаря тому, что сумели стать выше своего национального, выше самих себя. Склонность к этому отмечали у руссов ещё до крещения Руси византийские исследователи. Ничего похожего не получилось ни у евреев, ни у братьев-поляков. Впрочем, сейчас у нас есть шанс последовать за ними.Нельзя навязать то, что само себя не навязывает. Опыт русской культуры уникален. При доминировании одной религии, отсутствии каких-то внешних демократических институтов, была создана и спокойно развивалась целостная реальность, состоявшая из огромного числа культур, национальностей, религий и верований, что вряд ли в таком масштабе можно встретить в Европе или ещё где-то. Основы православной культуры – неплохой способ вспомнить это.Конечно, сегодняшняя Церковь в трудном нравственном состоянии. Как, впрочем, всегда. Только там, где нет ничего стоящего всё гладко и не надо постоянно делать выбор. И проще всего требовать верного выбора от других. Если не устраивает властолюбивый и корыстолюбивый клирик, вы боитесь, чтобы он чего не сказал вашему ребёнку – оторвитесь от монитора, телевизора, пива и чего там ещё. Сделайте так, что Истина и Любовь будут не просто фигурами речи. Станьте для чада и окружающих тем, рядом с которым невозможно существование таких «священников». Сделайте ОПК не ещё одной школьной дисциплиной, а частью жизни.Есть и другой вариант. Он отлично описан у Булгакова:- Имейте в виду, что Иисус существовал.- Видите ли, профессор, - принужденно улыбнувшись, отозвался Берлиоз, - мы уважаем ваши большие знания, но сами по этому вопросу придерживаемся другой точки зрения.- А не надо никаких точек зрения! - ответил странный профессор, - просто он существовал, и больше ничего.- Но требуется же какое-нибудь доказательство... - начал Берлиоз.- И доказательств никаких не требуется, - ответил профессор и заговорил негромко, причем его акцент почему-то пропал.Как посмеялся Воланд над советской просвещенной и образованной Москвой, читали, наверное, все.В «Мусульманине» есть замечательные слова: «не верите Аллаху – не верьте, не верите Иисусу – не верьте, не можете верить – не верьте. Но знайте: придёт сатана, и вы поверите ему». Константин Шморага