Согласно опросу читателей Псковской Ленты Новостей (по состоянию на сегодняшний день), почти 44% проголосовавших на сайте в целом поддерживают идею возведения деревянных шатров над Изборскими башнями. Еще почти 12% высказались за устройство так называемых «внутренних кровель». И только 16% читателей ПЛН против всякого «новодела» и предпочли бы оставить в крепости «все, как есть», иначе говоря, в состоянии живописных руин. Увы, равнодушны к судьбе Изборска почти треть читателей. Чего не скажешь о реставраторах, архитекторах и музейщиках, которые накануне масштабной реставрации Изборской крепости скрестили полемические шпаги. Жаль, в вопроснике не было вопроса о том, как относятся наши читатели к идее устройства в башнях так называемых «стеклянных реставрационных покрытий», о чем стало известно в понедельник, 21 марта, сразу после заседания рабочей группы научно-методического совета при Комитете по культуре Псковской области. Участники совета решили, что на четырех башнях Изборской крепости: Темной, Рябиновке, Вышке и Талавской - следует установить именно стеклянные покрытия. Общественная дискуссия о шатрах как бы отпала сама собой, сделалась неактуальной. А бурный спор в профессиональной среде обрел еще один повод для столкновения мнений с неизбежным переходом на личности.Для того, чтобы разъяснить ситуацию, мы решили обратиться с вопросами к председателю Государственного комитета по культуре Александру Голышеву. - Александр Иванович, вы вообще предполагали, что в связи с реставрацией Изборской крепости возникнет столь противоречивая и сложная ситуация? Или вы эту ситуацию противоречивой не считаете?- Нет, во-первых, вся наша жизнь очень сложная, а во-вторых, я уверен, что социо-культурная сфера может развиваться только на основе конфликта. Так что здесь все нормально.Есть два этапа нашей деятельности. Первый, это когда документация кладется на полку архива, и она никогда не будет востребована, и все это понимают. Но случается и второй этап, когда наступает «час Х», и когда документация должна, простите, «выстрелить». И вот тут-то всё и начинается. Для меня действительно стало полной неожиданностью, что решение Федерального научно-методического совета Министерства культуры, на котором я присутствовал в апреле 2002-го года, было изменено. Как пояснил директор института «Спецпроектреставрация», в период отсутствия власти в институте, где-то начиная с 2006-го года по 2008-й проект и пересогласовали. С одной стороны, если документация просто лежит на полочке, то пересогласовывайте, как хотите. Но когда эту документацию нужно реализовывать, тут, конечно, возникают проблемы. И руководство Изборского музея-заповедника в праве ставить вопрос, что башни-то Изборской крепости в таком случае будут просто не экспозиционны. Вот, пожалуйста, полгода снег в башне, а когда растает, в башне чище не станет. И я очень благодарен архитекторам, которые прислушались, и согласились, что действительно: реставрационные покрытия необходимы. Но реставрационные покрытия сузят возможности восприятия башен снизу. Поэтому, когда прозвучала идея о стеклянном покрытии, это показалось очень и очень здорово. Вы этих стекол не увидите, потому что они будут ниже уровня рваненьких зубцов башен. А снизу вы увидите небо, красивый, исторически сложившийся абрис башен, бойницы будут закрыты специальными сетками от птиц. Дополнительной подсветки не нужно, зато будет подсыпка, то есть башни будут экспозиционными. Слово «музеефикация» многих пугает. Говорю официально. Там будут информационные стенды, рассказывающие о том, что это за башня, какова ее судьба и т. д., может быть, муляжи оружия, пара ядер, лестницы там, где это можно. Но я никогда не поверю, что человек, будучи в Изборске, не захочет войти в башню. Тогда получится, что человек что-то важное не дополучил. А уж про мальчишек и говорить не нужно. Поэтому мы хотим предусмотреть и проходы по стенам, там, где это возможно. - Откуда растут «корни» конфликта, почему, так некрасиво все вышло?-Действительно, почему? Неужели такие плохие архитекторы, ничего не понимают? Но проблема в другом. Практически каждый древнерусский город - Псков, Новгород, Владимир, Ярославль и другие - имеют свои реставрационные школы. В 60-ые годы в Пскове победила школа воссоздания Псковского Кремля в его сегодняшнем обличии. Это были времена Смирнова, Скобельцына, Семенова, Белецкого и других титанов. Если бы мы тогда подходили к реставрации с нынешних позиций, то сейчас бы видели только остов Приказной Палаты и Троицкий собор. И всё. И тогда кто-нибудь ходил по руинам и восклицал: «Я рад, что все так и осталось! И я рад, что нет новоделов, и меня никто не обманывает!» Поскольку искусство мыслит образами, каждый сам отвечает на вопрос: «А что бы я хотел в Кремле видеть?» Сегодня люди, которые в 60-ые были мальчишками, стали мэтрами, и решили, что все должно быть, как есть – замерло и осталось.- То есть в руинированном состоянии?- Да, и, например, победила их точка зрения в том, что храмы Рождественской батареи Псковского Кремля не должны восстанавливаться. Высота сохранности там разная, но некоторые, простите, доходят до 60% подлинника. Теперь вот такой пример. Великий Новгород: в 40 метрах от Святой Софии сохранились Грановитые палаты. Это совершено уникальная постройка 15-го века, возведенная в стиле кирпичной готики. На Руси таких построек больше просто нет. Понятно, что палаты построили иностранцы, поскольку вся Европа в те временя была готическая. В 18-м веке от этой готики оставили один двухэтажный объем. Из иконографии – только одна икона 16-го века. Больше ничего у них нет. Но новгородцы, понимая, что они обладают опытом, виртуальным мышлением в лучшем смысле, иконой, описанием, то они понимают, что не имеют права оставить россиян без образа этой постройки, самой древней гражданской русской постройки. И они принялись за реставрацию, причем, согласовывая всё с Министерством культуры. Министерством культуры нельзя пугать, как черта ладаном. Министерство культуры принимает те материалы, которые не ориентируются на «Венецианские хартии» и прочее, а четко ориентируются на традиции той или иной реставрационной школы. В Новгороде Грановитая палата будет «с нуля» построена. У нас же памятник, имеющий 60% подлинника, восстанавливать нельзя! Хотя профессор Кирпичников прекрасно осведомлен о том, какими были храмы. Есть модуль строительства каждого храма, есть опыт, параллели и т. д. Я сторонник того, чтобы храмы Рождественской батареи восстановить. Вот только слово «восстановить» каждый понимает по-своему. В плане реставрационных концепций «восстановить», - значит, осуществить «контрастирующую докомпоновку». - Зрительно четко различается то, что сохранилось, и что надстроено?- Совершенно верно. Мы консервируем то, что у нас сохранилось. И здесь уже работает талант архитектора. Показать: ребята, а вот, как это было. Для чего это необходимо? Какую бы крышу мы сейчас не сделали над этими храмами, все равно они будут рушиться, и мы их не спасем. И в Изборской крепости без кровель нельзя! Ну, поймите, мы не Италия, не Греция. У нас снег по колено, дождь, грязь и тому подобное. Скажете, плохие реставраторы? Нет. Просто у них вот такая точка зрения. Кто их может переубедить? - Действительно, кто? Вы не можете переубедить?- Приказать мыслить иначе я не могу. Я могу, что? Если я увижу, что работа не вписывается в какие-то параметры, я могу ее не согласовать. Но они уже согласовали всё в Москве.- А вот как это получилось? Как я понимаю, согласование измененного проекта реставрации Изборской крепости было сделано в обход областного комитета по культуре?- Я не знаю. Я тогда не работал. Понимаете, мне сейчас следствие вести смысла нет. Я вижу неправильность, поэтому стал во всем этом разбираться. В понедельник мне все документы впервые показали. Я не мог никак понять, почему нет согласования нашего комитета. Но согласование Министерства с изменениями в проекте у них имеется. Однако, думаю, что при всех конфликтах мы не являемся «гребцами в разных лодках». Мы все сейчас находимся в одной лодке. Иначе просто ничего невозможно сделать. И думаю, что решение, которое мы, наконец, приняли...- О стеклянных покрытиях башен?- Да, о стеклянных реставрационных покрытиях. Так вот это решение устроит всех.- Любопытно, как это «ярый поборник аутентичности» Владимир Никитин согласился со стеклянными покрытиями.- Ну, а почему нет?- Как я понял из дискуссии 17 марта, первоначально вы хотели вернуться к проекту 2002-го года Александра Богодухова?- Вы совершенно правы. Для меня, как и для всех, генеральным решением было решение Федерального совета Министерства культуры 2002-го года. Проект был в целом одобрен. Поэтому мне и было не понятно, почему руководитель Росохранкультуры Александр Работкевич то решение опрокинул. У него, конечно, имеются полномочия, но так поступать крайне некорректно. Так вообще-то не делают.- Какие именно изменения были внесены в изначальный проект 2002-го года?- Над каждой башней предполагалась консервационная кровля. Единственный вопрос возник по Темной башне, которую хотели сделать с высоким шатром. Да, иконографии нет, но есть другие исторические сведенья, в частности, описание того, сколько материала ушло на ее шатер. Зная диаметр башни, зная объем досок, смоделировать этот шатер абсолютно несложно. Башня маленькая, проблем никаких. Но Министерство сказало так: «Вы сейчас сделаете шатер на Темной, и рука потянется к другим башням, сделаете и на них шатры». Но каждая башня имела свое покрытие именно с позиций дальнейшей музеефикации. Что нового внес в проект Никитин? Он предложил на двух башнях сделать утопленное покрытие, на остальных – вообще ничего не делать. Мы сказали: «Давайте искать выход». В утопленных кровлях, наверное, есть смысл, пусть их и сложно эксплуатировать, но этот технический вопрос уже не наш. Но в итоге мы решили делать покрытия стеклянными. Не нужно никакой подсветки, зашел, и все видишь. - А что, стеклянные покрытия будет легче эксплуатировать?- Ну, какое-то решение конструкторы будут обязаны найти. Вызывает вопросы Вышка. Там диаметр больше десяти метров, так что проблема есть. Но самое главное, что, подъезжая к Изборску, вы не увидите ни стекла, ничего. Но когда будете входить внутрь башен, увидите небо, неровный абрис стены и так далее. Плюс информационный комплекс: тогда-то построена, такие-то осады выдержала, разрушена, восстановлена, словом, вся история башни. Пару ядер положим, воина в кольчуге поставим. Вышка – это ведь башня-ловушка. Вход в нее с внешней стороны. То есть противник должен был видеть, что люди в нее заходят, на основании этого посчитать, что там находятся ворота, пойти на прорыв и попасть в каменный мешок. В Изборской крепости много интересного. Поэтому, проблема не в том, что кто-то хорош, а кто-то плох. Проблема – в методологическом представлении реставрации башни. Хотя мы все-таки восстанавливаем башни в достаточной степени для того, чтобы там была экспозиция нашего музея-заповедника. Руководство Изборского музея-заповедника, конечно, было все в слезах, потому что: ну, что это за башня, если я не могу войти в башню и что-то рассказать? Я не знаю, как эта история будет дальше развиваться, но на сегодняшний день мы уже направили официальное письмо директору института «Спецпроектреставрация» Александру Акименко. И я считаю, что сегодня стеклянные реставрационные перекрытия, способные обеспечить достаточное освещение для осмотра, это оптимальное решение.- Получается своего рода компромисс между строгим, под «Венецианскую хартию», проектом Никитина и традиционным проектом Богодухова?- Я думаю, что это хороший компромисс в угоду общего дела.- Кто первым внес эту идею?- Мы с Богодуховым якобы практически одновременно высказали эту идею. Я даже на сайте прочел, что первым предложил Голышев, а кто-то поправил: нет, Богодухов. Что ж, не важно. Я к Александру Константиновичу с большим уважением отношусь.- А как эту идею воспринял Владимир Никитин?- Ну, он не очень, наверное. Но здесь, понимаете, в чем дело? Никитин прав с позиции реставрации. Но с позиции использования в музейных целях, ну, конечно, он не прав. Эта тема реставрации и приспособления всегда будет проблемой, и всегда будет перед нами стоять. Но нельзя все списывать на личностный конфликт. У каждого – своя правда. Но мы все-таки исходим из того, чтобы эта правда была здравой. Вот пример Грановитой палаты в Новгороде. Мне подобная позиция сохранения памятников ближе. Действительно, нужно как-то показать, что памятник восстановлен. Никто никого не обманывает. Но вот профессор Кирпичников заявил, что на Труворовом Городище ничего делать не надо, там и так все понятно. Разумеется, академику все понятно. А придет мальчишка и спросит: «А где же здесь место столичного центра Славянского государства?» Вот о чем речь идет.- Через какое-то время появится новый эскизный проект, уже со стеклянными перекрытиями. Обсуждение будет?- Ну, конечно, мы должны его обсудить, все, как положено.- И Министерство культуры этот проект не «зарубит»?- Думаю, что нет. Дело в том, что Министерство – это достаточно тонкий инструмент. Если государственный орган выходит с единой позицией, то обычно нет никаких проблем. Но если госорган выходит с одной позицией, а вдогонку где-то в прессе возникает другая позиция, в Минкульте говорят: «Ребята, пока не разберетесь, не приходите». Вот и весь итог.Или вот пример Снетогорского монастыря. Я реально безумно боюсь, что этой весной, с таяньем, там будут страшнейшие потери. На общественном совете при прокуроре области я задал вопрос: «Кто из прокуратуры приостановил все работы в монастыре?» Все переглянулись, и выяснилось, что никакого отношения прокуратура к этому делу не имеет. Оказывается Росимущество (Московский офис) уже практически прислало 10 миллионов рублей на продолжение работ, но их специалисты увидели несколько сюжетов и писем руководителя псковского отделения ВООПИиК Ирины Голубевой о том, что проект якобы никуда не годится, надо делать новый проект, пересогласовывать. В Росимуществе люди тоже тонкие. Ага, нет ясности? Зачем мы будем деньги тратить? И деньги вернулись в Москву. Ирина Борисовна – общественник, понимаете? Да, искусствовед с большим опытом и т. д. Может быть, ей что-то в проекте и не понравилось. Но неужели ей понравится, если сейчас стена упадет вниз? Она ни за что не отвечает, понимаете? Но создано общественное мнение, что проект плохой. А ведь все документы, все рецензии имеются. То есть подрядная организация имела полное право получить деньги и продолжить работу. Что будет весной? У меня сейчас мурашки по спине бегут - однозначно.- Из диалога с вами вроде понятно, что ваша главная боль – судьба храмов Рождественской батареи?- Я прямо скажу, для меня самая большая боль была – Палаты Подзноева. И вот произошло чудо, Палаты восстановлены. Что до храмов, то они были закрыты забором, и там был тупик. Теперь, после того, как мы открыли ворота, у туристов недоумение: что это за развалины? Да, не смогли мы доказать, что необходимо эти храмы восстановить методом «контрастирующей докомпоновки». Какой забор ни поставь, разрушений этот забор не предотвратит. Есть такое понятие, как восстановление методом реставрации. Я думаю, что так оно и должно быть. И я не сомневаюсь, что так и будет. Должен появиться реставратор, который все это изобразит. Хотя можно было вполне работать и по проекту Иванова. Внести коррективы. Все, опять же, в решении совета прописано, какая кладка, какой колер. Где подлинник, где новодел. Главное – во имя чего? Причем, если в Новгороде только одна икона свидетельствует, у нас на трех иконах изображены храмы Рождественской батареи.- Вернемся к Изборской крепости. Когда, собственно, начнется реставрация?- Реставрация в крепости практически началась. В 2011-м году начнем делать Колокольную башню, она будет с деревянным покрытием. Почему с деревянным? Потому что по плану она «сидит» уже в 2011-м году, и нам просто проект будет не пересогласовать. Она будет сделана строго по рабочей документации. Реставрация остальных башен намечена на 2012-й год. Но в самой крепости будут проведены колоссальные работы. Огромные археологические раскопки. Мы должны найти Плоскую башню, она будет выведена чуть выше нуля. Мы должны полностью отреставрировать тайный лаз. Мы должны вынести за пределы крепости дома. Соборы отреставрируем. Мы заказываем институту «Спецпроектреставрация» полностью благоустройство крепости и плюс к тому площади перед крепостью, где блинная. Все должно быть сделано и выглядеть в едином стиле. Богодухов хотя и ушел на пенсию, сейчас будет привлечен к этой работе. Потому что он действительно автор первоначального проекта.- Иначе говоря, несмотря на все конфликты, к юбилею успеем?- Обязательно. И потом «Реставрационная мастерская» будет работать на опережающем финансировании, из собственных средств, с дальнейшим погашением и так далее. Все ведь понимают, что это такой Божий перст. Вообще фантастический вид должен получиться! У нас памятник мирового значения, и реставрационные работы должны быть не на уровне домыслов, а по технологиям 21-го века. Вот в чем дело. Ну, как это может быть? В башне – полгода снег и грязь, и голуби еще летают, и не войти? Для чего это нужно? - Смотровые площадки предполагаются?- Нет. Академик Кирпичников очень хотел сделать смотровую площадку на Вышке. Она как раз высокая, но, скорей всего, все же – нет.- Какая потеря...- Ну, скорей, потеря на уровне идей. Музею нужны интерактивные площадки, не должно быть реставрации ради реставрации, мы должны использовать памятники во всех направлениях: музейных, туристических, экскурсионных. - Теперь все упирается в технический проект?- Сначала – эскизный. Затем технари должны все рассчитать – снеговую нагрузку, водоотводы, то, как работникам попасть на перекрытие, чтобы его вымыть. Все это, конечно, непросто. Архитектор должен быть не просто талантливым, но и безумно смелым человеком. В 60-ые годы личностный масштаб реставраторов был абсолютно иным. Они понимали, что вот закончилась война, и пойдут инвестиции, и нужно использовать шанс. Не сделали бы они Псковский Кремль, и сейчас его просто у нас в Пскове не было бы. Кстати, я прекрасно помню, что всерьез рассматривался вопрос о том, чтобы разобрать остатки крепостных стен, и разбить на том месте сквер, сделать фонтан, лавочки поставить, словом, устроить еще один парк отдыха, чтобы псковичам было, где гулять. Вот и гуляли бы!- И, наверное, заключительный вопрос – о деньгах. Сколько предполагается потратить на Изборскую крепость?- Федеральных денег на этот год – 30 миллионов рублей. И на 2012 – 300 миллионов. Огромные деньги, конечно. Наших, региональных, денег будет потрачено порядка 10 – 12-ти миллионов, они пойдут на проектную документацию, на дополнительное изучение крепости и вынос за пределы крепости диссонирующих домов. Остальное все – столичные деньги. Сейчас у нас этап подготовки научно-проектной документации, и это всегда областные затраты. Но мы, вложив 10 миллионов, получим из центра – 330 миллионов. Согласитесь, неплохое соотношение?Беседовал Саша Донецкий