В понедельник, 17 декабря, пресс-служба администрации Псковской области обнародовала информацию о том, что с директором Псковского академического театра драмы им. А.С. Пушкина Татьяной Комиссаровской досрочно расторгнут контракт (он был подписан до 11 февраля 2013 года). Это произошло на фоне сообщений от 13 декабря о том, что в театре вместо представленного труппе в качестве нового худрука Василия Сенина (креатуры губернатора Андрея Турчака), его должность занял режиссер из Москвы, ранее поставивший в Псковском академическом театре драмы уже несколько собственных постановок - Дмитрий Васильев. Корреспондент Псковской Ленты Новостей встретился уже с экс-директором псковского театра, чтобы выяснить ее видение этой странной ситуации.

- Татьяна Александровна, вы уже получили официальное уведомление о расторжении контракта?

- В понедельник утром председатель госкомитета по культуре Александр Иванович Голышев подписал мне командировочное удостоверение, согласно которому я была направлена в Тверь на очередную конференцию по основным аспектам подготовки и реализации проекта «Сохранение и использование культурного наследия в России». Это моя гордость - работа проведена огромная, и мы уже начинаем получать по первому разыгранному лоту оборудование для сценического комплекса театра в исторических памятниках «Карусель»: это подиум, партер для зрителей, звук, свет… В совокупности 500 тысяч долларов, которые мы должны освоить в ближайшее время. Я должна быть там обязательно, поскольку являюсь руководителем данного проекта. Но затем, буквально через два часа меня пригласили в кабинет Голышева, где мне было объявлено о досрочном расторжении трудового договора.

- Так что вообще происходит? К чему такой резкий ход?

- Что происходит? Я не знаю. Как к этому относиться? Тоже не знаю! С губернатором мне так и не дали возможности встретиться, изложить свою позицию, свое видение проблем. Может быть, он даже и не знает, что я умею работать, и что я работаю хорошо, честно и добросовестно - он наверняка не знает, чего мы добились за эти годы в таких тяжелейших условиях.

- А что сказал Голышев?

- Я его и раньше спрашивала, и вчера спросила: «Вы недовольны моей работой?» Он ответил: «Очень доволен».

- Тогда какие мотивы увольнения?

- Вообще, как можно уволить человека за то, что он хорошо работает? Какие могут быть мотивы? В конце концов, именно я начала биться во все инстанции с просьбой незамедлительно искать решение проблемы ремонта здания. Так что в нынешнем ремонте есть и моя заслуга. Почему же мне не дали закончить эту работу – я ведь там каждый уголок знаю, как в бывшем здании, так и в настоящем проекте?..

Для меня должность – это не бахвальство, а большая ответственность.

Когда я пришла в театр, там повсюду была плесень, грязь, гниль, лом. Очень тяжело было на это смотреть. И – не было никакой перспективы. Но я знаю этот театр с детства, и я понимала, что срочно нужен ремонт. Ведь – вдумайтесь! – аж с 1946 года в театре не было ремонта! Даже двери в туалетах заваливались, держались на паре ржавых гвоздей, от 17-летних половиков несло бродячими кошками, сквозняки из всех щелей, дождь заливал сцену, крыша – решето, входная дверь – с оторванной ручкой! Сварщик – без сварочного аппарата, столяр работает на своем личном оборудовании. В общем, все было в страшном, запущенном, гнилостном состоянии. И жуткий холод. Вот с этого я начала.

Прежде всего, провела серьёзную государственную экспертизу, и согласно этому документу начала пробивать стены административных кабинетов. Необходимо было обратить на себя внимание. Только после отправленной телеграммы (письма не доходили) на имя губернатора, подписанной мною, директором «Реставрационных мастерских» Евгением Макаровым, директором «Псковгражданпроект» Аркадием Гинделисом, главой города Иваном Цецерским, председателем регионального отделения Союза театральных деятелей Юрием Новохижиным, - незамедлительно к нам пришел замгубернатора Елянюшкин, - и с этого началось! Посмотрели спектакль «На бойком месте» Н. А.Островского, поставленный режиссером Дмитрием Васильевым, были восхищены и первые движения к решению театра были высказаны.

Кроме того, я познакомилась с финансовым состоянием театра – специально 2 месяца сидела с главным бухгалтером серьезного учреждения – мы выверили каждый документ. Проанализировав бюджетное состояние провинциальных театров, типа нашего, я пришла к выводу, что наш театр находится в удручающе плачевном состоянии: 12 миллионов бюджет, из них 8 – на заработную плату, а остальное – налоги и коммуналка, да и ту надо доплачивать из собственно заработанных средств. Постановочные на год – 120 тысяч, тогда как гонорар молодого режиссера-постановщика начинается от 100 тыс. рублей. Вот и представьте, как приходилось уговаривать и убеждать режиссеров любить театр и считать за честь поставить спектакль именно в нашем театре и с нашими артистами. Кто следил – помнит. И рецензии были газетные про удачные, интересные постановки. Саша Донецкий писал о «Королеве красоты» Мартина МакДонаха, как о прорыве нашего театра, считая эту постановку одной из лучших за последние многие - многие годы. И ведь это не шутка – 11 спектаклей в год без финансирования – мы зарабатывали, к нам пошел зритель.

Молодые артисты годами получали фантастически нищенскую зарплату – меньше 4-х тысяч рублей. Заслуженные артисты – в разброс: Галина Шукшанова - 8 тысяч, Сергей Попков – 4 тысячи, Лариса Крамер – 5, Виктор Яковлев - 5… Страшная нищета! Но тот коллектив, который был в театре – это настоящие творческие, талантливые люди, отдающие себя полностью любимой профессии.

Я ездила на театральные фестивали, договаривалась с теми, кто любит театр. Молодые режиссеры соглашались на гонорары в 30 тысяч, заслуженные в 60, которые мы выплачивали им по нашей режиссерской ставке – около 5 тысяч в месяц – в течение 2 лет.

Молодые артисты ехали с удовольствием, а задерживались с трудом. У нас ведь не только зарплата мизерная (а в других театрах - от 15 тысяч рублей), но и ни каких социальных гарантий. Регистрация в общежитии - на 11 месяцев, а если больше – прописка, и, значит, оплата аренды помещения, которую с такими доходами просто не потянуть.

Была великая радость – да, тут нужно признать и поблагодарить губернатора – в том, что под юбилей Изборска удалось выбить федеральные деньги на ремонт здания нашего Народного дома. И я очень активно участвовала в этом процессе. Автор проекта реконструкции проговаривал со мною подетально каждый элемент ремонта и реконструкции, назвав меня соавтором данного проекта. Фактически, я продумывала, каким должен быть возрожденный театр. До сегодняшнего дня я находилась в списке комиссии по приемке ремонтно-реставрационных работ.

А «убила» меня «Концепция развития театрального дела в Псковском регионе до 2020 года» - мне стало ясно, что бюджетное финансирование театра не улучшится, и те проекты, которые мною были уже разработаны: набор курса на базе института им. Б.В. Щукина, приглашения главного режиссера или художественного руководителя, приглашения молодых артистов, предоставление жилья студентам и семейным парам, обучение специалистов, уже имеющихся, и приглашение на работу в театр новых для освоения и работы на новом технологическом оборудовании (звук, свет, сцена) - лишены возможности воплотиться в жизнь. Чего уж там говорить о феерическом открытии нового театра и шикарных костюмированных постановках с заранее договорными отношениями с талантливыми известными режиссерами (как то Г.Р. Тростянецкий, М.Б. Борисов и др.)

Обратилась в Псковское областное Собрание депутатов с просьбой обратить серьёзное внимание на бюджетное финансирование театра - ответа не получила до сих пор.

Я постоянно твердила, что нужны деньги не только на ремонт. Здание – это еще не театр. Туда, конечно, будут ходить поначалу – как в музей. Но театру нужна труппа и репертуар! А как жить на бюджет в 16 млн рублей? В соседнем Великом Новгороде – бюджет театра 39 млн. Даже в муниципальном театре Великих Лук бюджет – 23 млн рублей (при этом у них приблизительно 60 штатных единиц, а у нас – 100). А мы ведь, все-таки, академический театр! У нас труппа всего 20 артистов, а по нормативам для академических театров должно быть 46!

Специальным распоряжением администрации области постановочные средства до 2015 года отменены. Все мои просьбы о финансировании отклонялись. Нас поддерживало только Министерство культуры. Мы удачно гастролировали, а на собственные средства даже посетили два фестиваля. Представляете? Не имея ничего, последние два года – даже собственной площадки – мы зарабатывали!

- Чего же хотели учредители?

- Полного понимания нет. Но мне неоднократно предлагали сократить коллектив. Если бы прекратить работать – то можно было бы уволить всех. Но мы работаем! На разных площадках! Нам не хватает людей, чтобы обслуживать спектакли. Монтировщики превратились в грузчиков, выполняющие тяжелейшую работу за те же деньги. Декорации разбросаны по всему городу. Учредитель не позаботился о нас. По всем вопросам нужно было принимать самостоятельное решение: искать место, где пристроить декорации, костюмы, реквизит, куда разместить цеха, чтоб они еще и работали, где быть администрации… Вообще – где жить, как работать. Но мы знали и верили, что вот, вот, вот – и мы войдем в свой родной дом.

- А как происходило назначение нового худрука – Василия Сенина?

- Меня пригласили в комитет по культуре и объявили: будет новый худрук. У меня – гора с плеч. Усталость необыкновенная накопилась уже. Так что кроме радости – ничего больше. И надежда, что если уж назначение, значит и деньги под него пойдут. Спрашиваю: «Кто?» А Александр Иванович (Голышев – прим. ред.) отвечает: «Этого я вам сказать не могу. Вот посмотрю его премьеру в Москве»… Очень странно. До сих пор мне говорили обо всём. Я полагаю, что у меня достаточно опыта и образования, чтобы сделать выводы о творческих возможностях кандидата. Через некоторое время звонят: «Придите в фойе администрации, к вам от Андрея Анатольевича (Турчака, губернатора Псковской области – прим. ред.) спустится новый худрук – познакомитесь». Я пришла, но никто так и не спустился. Вместо этого мне сказали, что на следующий день нужно подготовить встречу с труппой на 10 минут. Кандидата коллективу будет представлять сам губернатор.

На следующий день в театре: коллектив, перед ними три стула, микрофоны. Василий Сенин и Александр Иванович Голышев сидят. Звонок. Александр Иванович объявляет, что Андрей Анатольевич присутствовать не сможет. Третий стул убирают в сторону. Я стою за спинами сидящего коллектива. Василий Сенин рассказывает о себе сидя. Так вот, два, абсолютно культурных человека – один представляющий культуру области, второй – претендующий на представление культуры в области сидят, а я, женщина, являющаяся директором данного учреждения культуры, стою. И простояла до того момента когда уже было невозможно молчать.

Сенин выступал очень грубо, ершисто разговаривал с труппой. Александр Иванович оговорился, назвав Василия Георгиевича - Василием Геннадьевичем, на что получил грубый окрик: «Я Василий Георгиевич! И только так!» (Замечу, меня Александр Иванович четыре года называет Татьяной Алексеевной).

Я вышла перед коллективом, низко поклонилась людям, которые в таких ужасающих условиях не только сохраняют коллектив, но и продолжают достойно работать. Я сказала, что у нас сегодня есть два повода для радости. Один, это скорое завершение ремонта – новый хорошо технически оснащенный театр. Второй, это новый художественный руководитель – молодой, хорошо образованный, интеллигентный, амбициозный, творческий человек - который так же поможет театру поднять его художественный уровень.

После встречи поговорить с Сениным мне так и не дали. Он только сказал, что нужно будет очень много работать – но я ответила, что с радостью буду помогать во всем. Кроме того, Голышев сказал, что нужно переписать устав, потому что главным в театре должен стать худрук. Глупость, конечно, но мы переписали все, подготовили – хотя устав переписывать, вообще-то, должен учредитель. Кроме того, в тот же день с меня сняли нагрузку худрука. Но для меня это было не принципиальным – я очень устала от этого совмещения.

Василию Сенину было предложено немедленно заняться афишей театрального фестиваля, от чего он также немедленно отказался. Зато мне было приказано немедленно оформить на работу Сенина в качестве художественного руководителя театра. Однако документы и заявление от оного мне предоставлены не были.

Сенин просто сел в служебную машину администрации области и «уехал в никуда». А затем ни в театре, ни на наших спектаклях он ни разу не появился: видимо, ему было не интересно. Затем мы уехали на гастроли в Тверь, там нас прекрасно принимали. А по возвращении меня пригласили в комитет по культуре, где Александр Иванович Голышев объявил мне, что контракт со мною продлен не будет, что он благодарит меня за хорошую работу в такое трудное время, но Василий Георгиевич намерен работать один. Он будет строить свой театр, в котором я не угадываюсь ни в какой должности. Александр Иванович просил его оставить меня хотя бы исполнительным директором, но Василий Георгиевич был категоричен. Он выйдет на работу, как только я прекращу работу в должности директора театра, а именно по окончании трудового договора. В настоящее время он будет работать бесплатно.

- Как тогда расценить информацию о том, что вместо Сенина вашим приказом худруком назначен Дмитрий Васильев?

- Очень просто. Фестиваль, наш Пушкинский юбилейный ХХ, проходит ежегодно с 5 по 10 февраля. Контракт мой заканчивается 11 февраля. От меня учредитель требует работу по организации данного фестиваля. И, в данном случае, я уже не намерена работать, не имея заработной платы, в качестве художественного руководителя театра, выполняя все его должностные обязанности. Поэтому мною было принято решение назначить на должность художественного руководителя Дмитрия Юрьевича Васильева, который с удовольствием согласился. И незамедлительно приступил к работе.

- С чем связана такая резкая позиция Сенина, как вы считаете?

‑ Не знаю – я же с ним так и не общалась. Но вообще, сейчас по всей стране есть такая тенденция – своеобразных «рейдерских захватов» театров. Это примерно то же самое, что и с театром Гоголя произошло. Потому что появились некоторые театральные деятели, которые российские репертуарные театры называют «нафталином», на что учитель нашего нового художественного руководителя и директора театра Сенина - Петр Фоменко - сказал: «Если это «нафталин», то я за «нафталин», а вы «моль», поганая, грязная тварь, которую нужно давить, травить, уничтожать». У них театр не «дом», а место для проката всевозможных экспериментов.

Я была в одном таком театре во Франции – там есть директор, завхоз, вахтер… А выступают там приезжие труппы. Тот же Сенин говорил, что артисты в Европе садятся в машины и едут гастролировать по соседним городам и странам – может быть, он считает, что это вариант и для Пскова? Но – на какие деньги артисты купят машины? И кто будет ходить на дорогие спектакли заезжих творческих коллективов в Псковский театр? У нас театралов-то не так уж и много, и они – не самые состоятельные граждане. Ну, раз они придут, ну два – а дальше?

- Вы считаете, что академический театр в результате Псков потеряет?

- Не знаю. Может быть, после всех этих моих всполохов театру дадут еще пожить? А какой театр собирается строить Вася Сенин – я не знаю. Напомню, я с ним не разговаривала: мне не дали.

И еще – отметьте, пожалуйста - я за место не держалась. Когда мне сказали, что Сенин хочет работать без меня, и контракт продлен не будет, я собрала коллектив театра и сказала, что должна уйти. Написала заявление, но меня попросили не делать это столь поспешно. Я согласилась, потому что поняла, что нельзя бросать людей и театр в такой переходной ситуации, нужно достойно подготовиться хотя бы к Пушкинскому театральному фестивалю. Я ведь и Васильева, как вы понимаете, назначала не для себя – я уже знала, что ухожу. Просто, если назначенный сверху худрук работой с труппой так и не заинтересовался и не приехал, не включился в текущую работу, то кто-то же должен работать с людьми.

Беседовал Сергей Васильев