Russian song как show must go on

Вне песенной культуры (во всем ее поистине бесконечном многообразии) невозможно представить себе культуру вообще. Самое древнее из синкретических искусств, возникшее в самой глубине и сердцевине народной жизни как одновременно ритм и мелодика, эпос и лирика, выражающие национальную самобытность, песня – это душа. Чтобы хотя бы немного – нет, не постичь, а прикоснуться - к незнакомой, а подчас и просто чуждой культуре, необходимо вслушаться в другой язык, извлекая из прихотливой музыкальной ткани непосредственные смыслы: желание радоваться и умение тосковать. Рок и поп-музыка абсорбировали песенный фольклор предков, включив в свои обновленные каноны кельтские, англо-саксонские, африканские и латино-американские корни. Взяв для примера любую, пусть даже самую простенькую песенку, мы отыщем в ней ритмическую структуру (своеобразную «матрицу») той или иной этнической традиции. Разумеется, шлягер, выпускаемый в ротацию на радио и ТВ, лишен и малой части того творческого потенциала, который содержится в народной песне, в ее неповторимых приемах экспрессивного воздействия на слушателя. Однако энергия традиции, вопреки всем внешним атрибутам унификации, неизбежной в глобальном информационном пространстве, сохраняет свое, если можно так выразиться, присутствие и обаяние. За это ее, традицию, и ценят. Причем порой вовсе не на Родине, а в иноязычной культурной среде. И это даже неизбежно: чужое ухо чутче к необычным звукам, острее воспринимает народную оригинальность, которая спрятана и затерта для носителей этой самой оригинальности. Тем не менее, изучать и хранить традицию способен только народ, ее породивший. Плюс к тому, представлять и нести современному зрителю. И тот факт, что такой музыкальный феномен как «русская народная песня» до сих пор существует, заслуга ученых-фольклористов и артистов. При этом понятно, что все добравшиеся до большой сцены и масс-медиа представители эстрадного «фолка», начиная от Людмилы Зыкиной и Надежды Бабкиной и заканчивая, допустим, группой «Пелагея», не то чтобы не аутентичны, а, скорее, используют искомую «аутентичность» в собственных творческих целях. И тем самым продолжают и развивают традицию. Если же говорить о шоу-бизнесе, то фолк-мьюзик, за исключением все раскрученных брендов вроде «Русской песни» той же Бабкиной занимает довольно ограниченный сегмент аудио-визуального и концертного рынка, находясь примерно в той же категории, что, к примеру, и джаз, или клубная субкультура. А это значит, что появлению новых имен здесь мы обязаны, прежде всего, энтузиазму самих артистов, избравших для собственных творческих устремлений этот отнюдь не самый простой жанр. Главным образом о русской песне и ее судьбе мы и поговорили с солисткой популярного псковского фолк-ансамбля «Сказ» Натальей Широковой, как утверждают специалисты, «восходящей звездой» так называемой «народной эстрады».- Наталья, всегда интересно, почему именно этот жанр, а не какой-то другой, например, джаз или рок, голос-то, иначе говоря, инструмент от природы? Русская народная песня это что, призвание?- Я с детства пою, и жизни без песни себе не представляю. В этом году я заканчиваю Университет культуры, и, значит, это не просто призвание, но и моя профессия, это моя жизнь. Вообще я пою разные песни, но народная песня мне по душе. Специальность моя – «Русское народное песенное творчество». Так что в университете я изучала в основном фольклор, в частности архангелскую песню. Кроме того, пела, конечно, и обработки народных песен.- Объясните для профана, чем народная песня принципиально отличается от эстрадной или академической?- В народном и академическом пении разная подача звука. Различны, скажем так, технологии звукообразования и исполнения. В народном пении звук открытый, на улыбке, в академическом – прикрытый. - И долго этому надо учиться?- Всю жизнь. Мне нравится фраза: «Надо любить не себя в искусстве, а искусство в себе». Если ты хотя бы на мгновение остановишься, вся твоя работа пойдет насмарку. Нельзя останавливаться на достигнутом. Начинала я в музыкальной школе, потом я пела в хоре, то есть начальная стадия академической школы у меня тоже пройдена. Занималась в великолукской студии «Фортуне», там мы пели эстрадные песни шестидесятых вроде «Черного кота». Я знала русские застольные песни, но, только поступив в колледж культуры, поняла, что такое народная песня как технология пения. Мне это очень понравилось, что голос такой яркий, звонкий! И мне захотелось дальше совершенствоваться именно в этом направлении. В университете же больший акцент делается на диалект, на произношение, на изучение традиции. Ведь в двух деревнях, расположенных неподалеку друг от друга, одну и ту же песню могут петь совершенно по-разному.- Но то, что вы делаете в «Сказе», это уже модернизация истоков?- Конечно, в «Сказе» мы исполняем обработки народных песен. Музыкальный руководитель делает свои аранжировки, ну, а я пою, как поется, наверное, привношу что-то свое. - Вы участвовали в восемнадцати песенных конкурсах, в том числе выступали и на главной концертной площадке страны, на сцене Кремлевского дворца съездов. Вопрос риторический, и все же: насколько важен этот опыт?- Любой конкурс – это сначала преодоление страха перед сценой, затем – возможность сравнить себя с другими, чему-то у соперников научиться, не бояться конкуренции, обрести уверенность в себе. Когда ты один на сцене, ничьей спиной не прикроешься, и ты отвечаешь только за себя. Поэтому уже самый первый конкурс (мне тогда было 15 лет) – это психологическая победа над собой.- И с кем из известных артистов вам посчастливилось выступить на кремлевской сцене? - С Александром Серовым, Валерией, Олегом Газмановым, Екатериной Шавриной, Тамарой Гвардцетели, Александром Маршалом. Это было перед Новым годом. И знаете, ведь у каждого человека есть детская мечта. Если ты с детства мечтаешь стать актрисой или певицей, и смотришь телевизор, видишь популярных артистов, хочется быть рядом с ними. - Ну желаем вам дальнейших успехов,- Спасибо.Саша Донецкий