Впервые петербургский гитарист побывал в Михайловском 20 лет назад и единственное, о чем сожалеет, — что в нынешнем круговороте дней приезжать сюда удается куда реже, чем хотелось бы. Жители Пушкиногорья, признаться, тоже были бы рады, если бы выступления этого музыканта у них случались почаще. Как можно чаще!

На сцену музейного Научно-культурного центра Михаил Радюкевич вышел с двумя гитарами. Один инструмент был обычный, классический, второй — ощутимо меньше, да и формы другой. Музыкант не стал длить интригу и сразу представил свою «легкую подругу».

— На таких гитарах играли во времена Пушкина. Только не спрашивайте, какая их них лучше. В мире все меняется, и эти инструменты звучат по-разному. Помните, в старинном романсе: «Поговори же ты со мной, гитара семиструнная…» В этом, пожалуй, и состоит главное отличие: гитары XIX века словно «проговаривают» мелодию, у них, если можно так сказать, более чёткая артикуляция. Моя гитара — копия той, которую в 1830 году сделал известный австрийский мастер Иоганн Штауфер. Копировал инструмент наш современник, голландец Мартин де Витте — в Голландии очень сильная традиция музицирования на старинных инструментах… Мне тоже кажется очень правильным играть музыку XIX века именно так, как её слышали авторы.

В руках у музыканта — реплика гитары 1830 года.

В свой концерт в Пушкинском Заповеднике гитарист не мог не включить пьесы, так или иначе связанные с именем Александра Сергеевича. Какие-то из них были созданы в пушкинское время — как, например, знаменитая «Серенада» Шуберта или старый московский вальс «Бедная девица». А «Цыганская полька» («Чернореченская») Ильи Соколова по легенде, нравилась Пушкину. И поэт — это уже не из области легенд, а неоспоримый факт — грубовато-любовно упомянул композитора, талантливейшего гитариста, певца, танцора и собирателя цыганских песен, руководителя цыганского хора у «Яра» в стихах: «… Так старый хрыч, цыган Илья, глядит на пляску удалую…»

Прозвучала в концерте и пьеса-посвящение Пушкину — Элегия из кинофильма «Станционный смотритель». Исаак Шварц, конечно, писал ее не для гитары (а за кадром и вовсе исполняет сам — на рояле), но Михаил Радюкевич справедливо полагает, что нет на свете музыки, неподвластной гитаре. И любит повторять слова великого Гектора Берлиоза, который в своем трактате о музыкальных инструментах назвал гитару «маленьким оркестром, заключенным в ней самой».

Но современную музыку нужно играть на современном инструменте. К тому же, улыбается музыкант, нельзя отдавать явного предпочтения одной из двух гитар, если уж они оказались рядом — вторая ревновать начнет…

Концерт Михаила Радюкевича в Пушкинском Заповеднике был ожидаемо великолепным. Он был теплым — доверительная, «камерная» интонация в минуты выступления этого петербургского музыканта не уходит «в эхо» даже в самом большом зале. А еще это был умный концерт. По этому поводу какой-нибудь велеречивый критик из столь любезного музыканту XIX века сказал бы, что виртуозное мастерство Михаила Радюкевича не ослепляет сторонним блеском, но всегда освещает самые пути музыки, — и был бы прав, вне сомнения.

Впрочем, те, кто еще пока не умеет слышать, а идет на концерт за забавой и развлечением (и в таком пути тоже нет ничего предосудительного!) не остались без своей малости. И точно знают теперь, откуда в телефонах Nokia их «фирменная», похожая на виньеточный росчерк, мелодия — ее испанец Франциско Таррега, живший во второй половине все того же позапрошлого, пушкинского XIX столетия, но ХХ век тоже успевший чуточку захватить. Михаил Радюкевич исполнил в концерте несколько пьес Тарреги для гитары-соло — мазурку «Аделиту», прелюдию «Слёзы» и «тот самый» Gran Vals 1902 года, фраза из которого стала первым в мире сотовым рингтоном. «Эта мелодия звучит по всему миру примерно 1,8 миллиарда раз в сутки, то есть около двадцати тысяч раз в секунду», — сообщает всезнающая Википедия.

А во сколько тысяч раз она выразительнее в гитарном оригинале, — это пушкиногорцы теперь и сами оценили.

Алина Егорова. Фото: Пушкинский Запповедник