Нет, положительно: лубок и глянец суть одно и то же. Вернее, так: из лубка, как из блестящего бритого женского лобка, вышел весь глянец, который всегда готов окунуться обратно - в лубок, то есть в примитив и карикатуру. Этот нехитрый художественный принцип великолепно осознал и воплотил в своем новом творении Владимир Хотиненко, самый успешный выученик «нашего нынешнего всего» – кинематографического гуру и общественного столпа Никиты Михалкова. Поэтому даже крутой идеологический замес, приправленный здоровой самоиронией, и как будто неприкрытым ёрничеством, воспринимается не как прямой удар булавой в стоеросовый лоб, а наподобие своего рода хитроумной и четко продуманной эстетической игры, почти постмодернизма, пусть и с точечным метанием термоядерными боеголовками смыслов: за веру, за царя и, конечно, за Отечество. Все три мессиджа, вся святая триада сформулированы предельно ярко и емко, как на знаменитом плакате Великой Отечественной «Родина-мать зовет! » Только эта мать, точнее, ее проекция, напечатана не на грубой бумаге, наспех прикрепленной к обшарпанной стене, а составлена из забавных пазлов. Она - пластмассовая головоломка для поклонников попкорна. Или же, - что ближе к истине, - мерцает пиксельным цифровым монитором, способным проваливаться куда-то туда, в Потустороннее, в сущий Вандерволд. И вот уже наша Родина-Мать, откинув всю свою суровость и серьез, срывая кровавые покровы, игриво обнажает свое лаковое плечо, и тревожная исходная картинка весело переливается всеми цветами радуги. «1612» - голимая госзаказуха, в чем открыто признается и сам режиссер, вещая с телеэкрана, и правильно: зачем же скрывать очевидное умному и художнику? Подкупает другое: оказывается, и заказ может быть чертовски талантливой и по-настоящему забойнойкиношкой: авантюрный сюжет, пиф-паф, ой- йо- ёй, колоритные персонажи, любовь и смерть, прикольные выдумки… И мистический довесок с мифическим Единорогом, как бы извлеченным из видеоряда «Властелина колец». И, повторимся, филигранный пинг-понг от лубка к лобку, тьфу! - к этому самому пресловутому глянцу. Глянец – это, по любому, пафос, отчего часто выглядит на экране издевательски смешно. Еще многих от глянца просто тошнит. Настолько тот приторен. Однако патриотическая тема, заявленная в названии: «1612» - требует глянцевого пафоса, без него здесь никак. И Владимир Хотиненко, как истинный знаток скоморошьей культуры, понимает, в какую пропасть на этом скользком пути можно скатиться. Слепить не патриотическое кино, а его пародию, как это и произошло, к примеру, с «Кодом Апокалипсиса», над которым и впрямь не знаешь: смеяться или плакать? Дабы избежать этого опасного парадокса-метаморфозы, когда послание превращается в свою антитезу, заставляя плеваться в экран, кинорежиссер Хотиненко прибегает к помощи лубка, то есть (переводя на искусствоведческий жаргон) амбивалентной системы приемов, синтезирующих наивность, грубость и гротеск. Тут вам и юмор, тут и сатира, как на рисунках Кукрыниксов. Вроде все на экране фантастика, все придуриваются, вроде как находятся в особом карнавальном пространстве, где властвует беременная смерть, а холоп претендует на роль царя, но на самом деле гонят со страшной силой идеологию, в которой так нуждается ныне Кремль: о единстве народа, государя и Отечества. Ну, и подкрепляется весь этот мировоззренческий коктейль религиозной самоидентификацией: противопоставлением Риму, символизирующему в данном случае весь чуждый нам Западный мир. (Да, и о политкорректности для внутреннего пользования сценаристы не забыли: один из главных героев, татарин и мусульманин, вместе с православными славянскими собратьями встает на защиту Родины). В визуальном измерении лубок и глянец конфликтуют как Ад и Рай: все телесное, низкое, алчное, жестокое, с вырыванием живых языков и безбожным отрыванием голов, находится во власти карикатурных вычурностейи аффектированной жестокости. Тогда как Рай проявляется в слащавых образах утраченного детства, буколическом купании обнаженных русских девушек, включая царицу Ксению Годунову, за которой подглядывает милый мальчишка Андрейка, у которого, не смотря, что малыш, уже «шкурка твердая», и мифологическом присутствии Провидения Божьего в образе Единорога. Рай не может не быть эротичным и влекущим, как рекламный постер элитного парфюма на развороте женского журнала. Да-с, ничего не скажешь, круто Хотиненко «оторвался» на госзаказе, забодяжив хрестоматийный исторический сюжет про купца Минина и князя Пожарского в такую лихую «фэнтезю», что Родина-мама, не горюй! Он совокупил, скрестил, генетически модифицировал посконные идеологические штампы романовской Империи и смеховую народную субкультуру, обработанную под его чутким творческим руководством. Получился блестящий парафраз, проецируемый на наше время: мол, смуте, иноземцам и самозванцам пришел полный кирдык, пора избирать на российский престол своего, родного, царя-батюшку, уж он-то, сердешный, не «забидит». Так и представляешь себе (восстань он вдруг сейчас из Ада) отца всех народов Иосифа Виссарионовича, большого любителя кино, после просмотра «1612»-го с удовольствием щурящего хитрый глаз и многозначительно забивающего в трубку ароматный табачок: «- А что, товарищи, а не дать ли нам режиссеру Володе Хотиненко сталинскую премию?»Саша Донецкий