«12» от Никиты Михалкова: Ток-шоу с соцзаказом и достоевщиной У Сергея Довлатова в «Соло на ундервуде» есть замечательная байка про то, как писатель Андрей Битов дал поэту Андрею Вознесенскому по морде. «В молодости Битов держался агрессивно. Особенно в нетрезвом состоянии. И как-то раз он ударил поэта Вознесенского. Это был уже не первый случай такого рода. Битова привлекли к товарищескому суду. Плохи были его дела. И тогда Битов произнес речь. Он сказал: - Выслушайте меня и примите объективное решение. Только сначала выслушайте, как было дело. Я расскажу, как это случилось, и тогда вы поймете меня. Следовательно – простите. Потому что я не виноват. И сейчас это всем будет ясно. Главное, выслушайте, как было дело.- Ну, и как было дело? – поинтересовались судьи.- Дело было так. Захожу в «Континенталь». Стоит Андрей Вознесенский. А теперь ответьте, - воскликнул Битов, - мог ли я не дать ему по физиономии?!».Взаимоотношения Никиты Михалкова с отечественной журналистикой часто напоминают эту забавную сюжетную коллизию. Похоже, что критические «оплеухи» летят в нашего киномэтра вовсе не потому, что мэтр выжил из ума и исписался, а исключительно из-за того, что мэтра зовут Никита Михалков. Каждому хочется плюнуть в икону, низвергнуть кумира, пригрозить ненавистному жупелу: «Ужо тебе!..» При этом вымучиваемый дискурс выглядит примерно так:Что позволено отпрыску «гимнюка всея Руси», то никому не ведомо. В этом, а вовсе не в эстетических достоинствах или недостатках нового фильма, главная премьерная интрига: "На что замахнулся наш самый главный, оскароносный, «венецианский» кинорежиссер?" Помесь дяди Степы-мента, барина, который наконец-то к нам приехал, и российского Императора, в постперестройку болтавшийся в вакууме социальной телерекламы от Эрнста, помните? Так где, в Самаре или в Саратове, конвертируют прелести на доллары самые красивые девушки России?.. Вопрос открыт, как и юбилейный бенефис на ТВ. И Никита Михалков знает, что он - «наше всё», мессия и учитель, даже когда каблуком импортного ботинка делает отбивную из физиономии подростка, который дерзнул запустить в мэтра гнилой помидориной (Было, Никита Сергеевич, было). Никита Михалков всерьез выбрал себе роль учителя нации. За что и подвергается обструкции. И когда снимал романтические «истерны» про чекистов. И когда в угоду Голливуду клеймил сталинский террор. И когда штамповал слезливые телесаги про русскую эмиграцию, плачась по убиенной в казематах ЧК интеллигенции. Ему, дворянину по рождению и фронтмену советской элиты, можно всё. Засовывать фиги в карманы и орать благим матом. Кинопленка все стерпит.Существует такой комплимент в творческой тусовке: мол, мастерство не пропьешь. В смысле: ниже определенного уровня не напишешь (не снимешь, не поставишь, не смонтируешь). Знак качества. Бренд. Так вот, по этой отрасли, какие могут быть к Михалкову претензии? В «12» Никита Михалков эффектно препарировал срез нашего общества в состоянии экзистенциального выбора. Втиснул в один фильм всю злободневщину: Чечня, уголовщина, басманное правосудие, национальный вопрос, «жидовские штучки», и даже страшно подумать – Россия, как пространство тотальной лжи, жизни по понятиям. И не важно, что искусство, особенно кино, подчас слишком условно, настолько, что хочется воскликнуть вслед за классиком: «Не верю!»И так далее, здесь у кого на что критического пафоса, таланта и фантазии хватит. Теперь о фильме «12» в контексте творчества Михалкова. У «12» имеются фильмы-предтечи. Это не значит, что режиссер занимается само-плагиатом. Просто Михалкову всегда удавались камерные драмы в духе европейского арт-хауса. «Неоконченная пьеса для механического пианино» и «Пять вечеров», «Без свидетелей» и даже «Утомленные солнцем». Именно оттуда черпал постановщик «12-ти» свои нынешние приемы. Плюс к тому: резкий, вырывающийся из ток-шоу, флэш-бэк. Шокирующие вспышки воспоминаний. Собака, бегущая по разрушенным улицам Грозного с обрывком человеческой руки в зубах. Романтизированный кавказский танец на фоне изумительного пейзажа. Брутальные боевики, нечто среднее между Хаттабом и Че Геварой. Жуткая перестрелка среди развалин и трупов, разлагающихся под дождем на бронемашинах. Русский офицер, обнимающий несчастного «чеченёнка». «12» Михалкова – не только ток-шоу, но и экшн. Но экшн своеобразный, в традициях Достоевского. Все двенадцать присяжных должны вывернуться наизнанку. Прямо вот так, без граммульки спиртного или понюшки марихуаны. Наболело. Вырвалось, подобно блевотине одного из чересчур впечатлительных персонажей. У Михалкова, между прочим, любой лифчик стреляет. Если в преамбуле ток-шоу присяжный обнаруживает в раздевалке бюстгальтер пятого с половиной размера, то в финале мы имеем душераздирающий спич про умопомрачиетльный размер груди избранницы и мужские поллюции в пятидесятилетнем возрасте. Михалков фрейдистским заморочкам не чужд. Впрочем, обратимся прямо к спектаклю, как он реализован. Творится неправедный суд над чеченским мальчишкой, зачем-то убившим собственного приемного отца, бывшего офицера российской армии. Мальчик, как мы сразу догадываемся, – жертва. Сначала – жесточайшей и несправедливой войны («свои», то есть боевики убивают его семью), затем – московского, «басманного» судилища, когда, ради миллионных прибылей в центре Москвы наймиты строительной фирмы подстраивают якобы преступление, а на самом деле просто ликвидируют производственную проблему. И вот в течение двух с половиной часов экранного времени 12 мужчин должны решить судьбу подростка. И – не только. Вынести приговор себе и державе.Присяжные не имеют имен, они – утрированные персонификации. Социальные маски. Работяга, бизнесмен, артист, еврей (обязательно настолько «махровый», что всем евреям еврей), доктор-кавказец, старик… У каждого – своя житейская, бытовая правда. Все они по ходу прений устраивают публичные «перфомансы» а-ля «Достоевский». Этакие «цыганочки с выходом», с надрывом аорты. Рано или поздно присяжные, разумеется, убеждаются: мальчик не виновен. Необходимо его отпустить. И вот тут выступает наш гебэшник тире художник по имени Николай (Его и играет сам Михалков). Он говорит, если вы сейчас мальчика отпустите, его убьют. Лучше – оставить мальчика в тюрьме, там он дольше проживет. А уж тут мы возьмемся за восстановление справедливости. Но ни у кого на справедливость времени нет. Вот в чем ужас. Все 11 мужиков в последний момент (момент Истины) пасуют. И понятно, что финал может быть один: в роли спасителя оказывается наш Николай Чудотворец. Он же – художник. Он же – спецслужбист. Вот такой вот «соцзаказ» в лоб. Публицистика на грани фола. Ток-шоу душевных стриптизов. Они – русские, это многое объясняет.Что остается после фильма в голове? Все бабы – сволочи. Мужики – слабаки. Россия – синоним Лжи.Поэтому, как пишут хроникеры, зарубежные критики и плакали в Венеции. А наши – плевались и ругались матом.Саша Донецкий