В галерее современного искусства "Дом на набережной", больше известной как Дом купца Сафьянщикова, снова премьера. Открылась выставка художника из Санкт-Петербурга Николая Сычёва под интригующим названием "Нордические ландшафты". Идея осуществить проект, рождённый северными пейзажами, возникла пять лет назад - и под южным солнцем, в одесском музее Николая Рериха. Серия работ должна была получить вполне традиционное название "Русский север", и главный художник по экспозиции Санкт-Петербургского музея нонконформистского искусства Николай Сычёв с энтузиазмом включился в проект. Летом он со своим другом и коллегой Евгением Орловым ездил на пленэры, в Карелию и Землю Свирскую, где набирался впечатлений, рисовал пеньки, мхи, грибы, траву, стволы деревьев, словом, старался полностью погрузиться в природу, в окружающий ландшафт. А возвращаясь в родной Петербург, художник претворял свои зарисовки в графические листы. При этом нужно понимать, что реальный пенёк с его формой и фактурой, срез дерева с годовыми кольцами или кора — это лишь отправные объекты для непередсказуемой фантазии художника. Изображение тут всегда итог игры воображения, можно сказать, преображения реальности. Так постепенно и родились его "Нордические ландшафты", целая серия рисунков, выполненных цветными карандашами. При всей их внешней простоте и вроде бы незатейливости, генеологически рисунки связаны с эстетикой русского космизма и экологическими мотивами. Художник особенно гордится тем, что, создавая свои причудливые композиции, принципиально не пользуется резинкой. Тут мысль, визуализация полностью совпадают с линией, жест, ну а цвет передаёт зыбкую мерцающую атмосферу русского севера с его необычной палитрой: от насыщенного фиолетового до нежно розового. "Нордические ландшафты", а это в целом более сотни листов, получили от автора своё обозначение-термин: "норд-арт", и уже побывали в Кингисеппе, Волхове, Петербурге и Великом Новгороде, и вот, наконец, что называется, вписались в уютный псковский пейзаж, если учитывать те открыточные виды, которые открываются из окон галереи "Дом на набережной". - Это первая выставка на Псковской земле. Хотя бывал я здесь не раз. - Рассказал Николай Сычёв, оговорившись, что И Псковщина с её природой вполне вписывается в концепцию "Нордических ландшафтов". - Я открывал для себя этот край постепенно. И поскольку Петербург ровный, меня вот эти все низинки, возвышенности, холмики радуют, как ребёнка, как будто в другую страну попал. И обзор такой удивительный. Я же в Питере в самом центре вырос, на площади Искусств, возле Русского музея. Для меня то, что далеко видно, холмик какой-то, это такая экзотика! - То есть вы такой сугубо городской житель? - Абсолютно! До мозга костей. Даже если бы я притворялся под деревенского, это бы никак не прошло. - А когда вы открыли для себя Россию, скажем так, глубинную? - Она даже не глубинная, а соседняя. По отношению к Питеру. И Новгород, и Псков. Питер — самый нерусский город. Так вот, путешествие на Псковщину — это открытие Родины. Я увидел, как люди русские живут, чем живут. Приезжаешь в какой-то провинциальный русский город, и тебя сразу в музей тащат. А чем хвастаются? Столичными художниками: Репиным, Рерихом, Куинджи... А вот увидеть русские провинциальные иконы — псковские, новгородские, вологодские и т. д. - это просто класс! Будто заглядываешь в тот аутентичный мир, где русские люди жили. И как и чем они жили? Мои дети, увы, выросли на американских мультфильмах. Потерянное поколение. Я бы назвал это информационным кошмаром. Лет до пятнадцати-двадцати молодой человек очень клюёт на упаковку, на какую-нибудь фирменную штучку. И вот наш национальный фундамент выбили из-под нового этого поколения, разговаривающего на языке мультфильмов. Это настолько грустно, что просто ужас. Я думаю, мы уходящее поколение, исповедующее те ценности, которые сегодня никому не интересны. - Вернёмся к вашей выставке. "Нордические ландшафты" это что? Просто северные? - Да. Ко мне пять лет обратился Одесский музей Рериха с просьбой сделать выставку "Русский север". Я согласился, но куда не поедешь, везде "Русский север" да "Русский север". И мне как-то даже стыдно стало. Неужели у меня фантазии нет? Назовёшь выставку опять "Русский Север", скажут: "слизал название". Вот я и придумал свои "Нордические ландшафты". В Одессе мне сказали: "Коля! Название выставки просто супер!" Как выразилась бы нынешняя молодёжь: "Прикольное название". - Как можно объяснить не посвящённым, почему художников привлекает север? Ну что там может быть интересного? - Вообще-то это просто рядом. - Так и Псковщина рядом. - Конечно. Псковщина север и есть. Для Германии, Италии, Франции мы все - север. И как-то я прежде не воспринимал словосочетание "Петербург — северная столица". Всё-таки ещё имеются Мурманск, Архангельск, Соловки, а потом согласился с очевидным: конечно, северная столица, а какая же ещё? Вообще название выставки — "Нордические ландшафты" - с восторгом приняли наши скандинавские соседи: норвежцы, шведы. Я даже придумал для них специальный термин: норд-арт. Очень им это понравилось, и очень близко. - То есть вы родоначальник нового направления? - Да нет. Это просто обозначение того, что делалось многие годы, и будет ещё делаться. У Шишкина дипломная работа называлась "Валаам". Я когда её увидел, ахнул: "О! И он туда же!" Всё Россия, Россия, а дипломная -то работа: "Валаам"! Север от юга отличается даже восприятием. Когда тебе жарко, и солнце такое тёплое-тёплое, агрессивное для нас, северян, то ты ощущаешь что-то чуждое. Мы, северяне, радуемся другому. Южане югу своему радуются. Ведь это с детства идёт: ребёнок глаза открыл, и вот — цвет, свет, запахи. Вот я сегодня утром у Жбанова в деревне к окну подхожу — поле и туман до самого горизонта. Никаких огней не видно. Тепло, значит. Радоваться надо! - Север — это же что-то блёклое, серое, нежно-голубое... бедное, стало быть. Разве не так? - Не так. Я с удивлением открыл для себя, что палитра мхов, почв, камней - от белого, розового до голубоватого, фиолетового, зелёного. Одни мхи чего стоят! Такая палитра, что южанам это даже не вообразить. У них всё прёт, цветёт, пахнет. Я думаю, что психология восприятия у нас разная. Они, быть может, и хотели бы нас понять, но им это не доступно. Так же как нам — их юг не понятен. - А вот тема русского космизма в искусстве, она у вас постоянно возникает в размышлениях, это откуда? - Ага. Как не удивительно, южане не родили такого направления ни в философии, ни в эстетике, как русский космизм. Может, длинный тёмные северные ночи нам поспособствовали? Располагали к размышлениям, наблюдениям и, главное, к созерцанию? У нас ритм жизни другой. Наша гигантская территория — от Скандинавии до Китая и Японии — способствует планетарному мышлению. Это же половина планеты. Эстонец, например, живёт себе и живёт на краешке земли. А русский движется по планете в любую сторону, и всё это русская земля. Так и формируется абсолютно особый тип мышления. Эстонцу или латышу, допустим, не представить, как это так: едешь едешь по своей стране, и несколько дней из поезда не выходишь. Эстонец утром от одной границы выехал, к обеду он уже у другой границы. А русское восприятие границ не имеет. - Космос для художника — это синоним понятия "мир", или космос — это всё-таки Вселенная? - И то, наверное, и другое. Возьмём, к примеру, искусство Николая Рериха. Кроме Африки, он был везде. И на Западе побывал, и Восток стал его родиной. И он планету увидел! Всю целиком. Нам сейчас так не увидеть, хотя у нас есть самолёты, вертолёты и т. д. Вот он подлинный русский космизм! Философия беспредельности. И Рерих силы свои черпал, и нашёл себя именно на севере, если возвращаться к моей выставке. Я эту силу тоже почувствовал. Выставка эта началась в Кингисеппе, потом был Волхов, потом Петербург, потом Великий Новгород, и вот до Пскова доехала. Зрителя, кстати говоря, в городах совершенно разные. Печать города сразу на них видна. Люди всё образованные, и вроде у всех образование примерно одинаковое, однако город определяет самосознание. Это заметно со стороны. Север — это место, которое рука цивилизации ещё не задавила. Здесь много хорошего сохранилось. Ведь всё хорошее так быстро кончается. Была вода чистая, и вдруг оказывается, что её пить нельзя. Вот были деревья красивые, приезжаешь — одни пеньки остались. Мой папа мне говорил, насмотревшись на мои пеньки: "Я, - говорит, - твои работы в Смольном бы повесил, пусть бы чиновники посмотрели, что после себя своим внукам оставят". - Это и называется "экологическая тема"? - Я это называю: "актуальное искусство". Такие корабельные рощи, как на картинах Шишкина, сегодня только на картинах Шишкина и увидишь. Беседовал Александр ДОНЕЦКИЙ