С празднования 60-летия Победы, прошедшего два года назад, в псковских газетах не было такого обилия материалов, посвященных Великой Отечественной войне и памяти. События двухнедельной давности еще раз дали нам, именно нам, понять: в России — стране с непредсказуемым прошлым — остался один праздник, который невозможно переименовать и наполнить другим смыслом. Шестьдесят два года назад мы победили, шестьдесят два года мы правы и будем правы: перед собой, перед побежденными и перед освобожденными. И, не дай Бог, те, кто «не мы», попробуют протянуть свои ручонки… Мы будем беспощадны. Целую неделю. Потом чуть остынем, с легкой опаской оглянемся: «А не были ли мы нелепы? А не уподобились ли или даже переплюнули тех, с ручонками?»И приступим к самой тяжелой и непривычной работе: будем думать. Многие — вслух. «Бронзовый век» Алексея Семенова в «Городской газете» — один из самых сильных результатов этого единственно необходимого хотя бы две недели назад труда: «Накануне 9 Мая надо бы еще раз написать о ветеранах Великой Отечественной войны. Рассказать молодым о том, что в действительности творилось в наших краях шестьдесят с лишним лет назад. А приходится говорить совсем о другой войне.Люди погибли в середине прошлого века, а с ними продолжают воевать. Речь, конечно же, о советских воинах, похороненных в Эстонии и России. Наши погибшие солдаты в очередной раз оказались нужны живым. Как говорится, никто не забыт, ничто не забыто. Их действительно не забыли. Откопали останки и устроили вокруг пляски. С политическим уклоном».Чтение «Бронзового века» требует усилия, потому что стыдно читать (и стыдно вспоминать), что«…ходят по земле гламурные, махровые и прочие приверженцы нацистских идей. И чувствуют себя великолепно. Они — наши соседи и живут в Таллине, Риге, Варшаве, Берлине, Москве… В Пскове тоже живут. К счастью, они сейчас беспомощны. С живыми им воевать не по силам. И поэтому они воюют с мертвыми. Им подобные, но только не облеченные властью, не так давно устраивали под Псковом шабаши, где сжигали книги „еврейских поэтов“ вроде Мандельштама. Иногда им хватает наглости рассылать анонимные угрозы живым. Мне, например. Угрожать, называть расово неполноценным и т.п. От этих слов идет мерзкий запах. Он чувствуется издалека. Знакомые мне иногда говорят: это они не всерьез. Дескать, это только игра. Люди они, более-менее, цивилизованные и, в сущности, безобидные. В смысле, никого не убили. Хорошо, допустим, они играют. Но я не уверен, что все без исключения эсэсовцы в годы войны были убеждены, что арийская нация — полноценная, а остальные — недочеловеки. Но они были эсэсовцы, и этого было достаточно, чтобы стереть их с лица земли в сорок пятом году. Нацисты это заслужили.»… И мы (жители Псковской области) кое-что чуть не заслужили. Родная сторона, зарабатывая очки на маленькой, но отнюдь не победоносной войне с чужой глупостью, опять выразила скромную готовность «не постоять за ценой»: «…у некоторых российских политиков (у того же Лужкова) чересчур развилась дальнозоркость. Они, удивляясь собственной смелости, потребовали прекратить с Эстонией всяческие отношения. Перекрыть границы и тому подобное. Если бы такое произошло, вышла бы очередная дикость. У многих жителей Псковской области в Эстонии живут родственники. И не только живут. Некоторые там похоронены, отчего жители России могут относительно свободно посещать кладбища в сопредельной стране. И получилось бы, что из-за того, что эстонское правительство вскрыло могилы советских воинов и перенесло памятник Солдату-Освободителю, наши соотечественники лишились бы возможности посещать могилы своих родных». худшего не случилось. Потому что те, кто высокомерно ляпнул, ради красного, прости Господи, словца, осуществлять угрозу вряд ли были намерены: «…не всерьез это, а так, по обязанности. Не хотят они ссориться с эстонскими фашистами. Они даже со своими фашистами ссориться не хотят».В «Бронзовом веке» есть попытка встряхнуть за плечи и наших (в хорошем смысле) и «ихних» танцоров на костях. Но про себя-то правду читать куда как противнее. А надо, как надо принимать лекарство: какое же мы право имели гордиться одновременно подвигом и неизвестностью совершивших подвиг? Это что же за богатейшая страна, позволяющая себе такую нечеловеческую роскошь, при которой неизвестными остались тысячи, миллионы победителей? «Мы уже выучили, как зовут премьер-министра Эстонии. Мы теперь знаем, как зовут главу Химкинского района. Мы с легкостью можем перечислить имена своих и чужих политиков, которые отметились в связи с таллиннскими событиями. Но скажите, как зовут тех, кто по-прежнему лежит в псковских лесах и болотах? Они до сих пор для нас Неизвестные солдаты. И этим все сказано». Конец большой цитаты.Но именно в ее продолжение в «Московском комсомольце» цепляет совсем не региональный вклад в такое непростое дело, как помнить. Да, открыли в поселке Полоное Порховского района временный памятный знак бойцам 22 эстонского стрелкового корпуса. Да, сообщили об этом под пафосным заголовком «Павшие в бою не имеют национальности» и под высокомерным подзаголовком: «если люди ведут себя недостойно — это не повод вести себя также». Кто же с этим спорит, особенно после того, как вели (вернее, «повелись»). А цепляет всё равно другое. Коротенькая, статистическая информация в «головном» выпуске — сколько захоронений наших воинов за рубежом. Болгария: 63 захоронения, 1100 захороненных, известны по фамилиям 847; Венгрия: 1029 захоронений, 82 тыс. 243 захороненных, известны — 24 тыс. 63 человека; Германия: 950 захоронений, 394 тыс. 186 захороненных, 90 тыс. 893 известны по фамилиям; Польша: 660 захоронений, 1 млн. 769 тыс. 283 захоронены, известны — 275 тыс. 386 человек. И о чем нам говорить с «товарищем Памятью»? «Псковская губерния»делает попытку в статье «Между небом и землей» Льва Шлосберга. «Самое спасительное, самое животворящее свойство человеческой памяти — это способность забывать. Как говорил нам два с половиной десятилетия назад профессор психологии Юрий Михайлович Мухин — „если бы я помнил войну так, как помнил ее во время войны, я не дожил бы до этих дней“. Забывая, стирая краски, память спасает человека, восстанавливает его силы, помогает ему сделать прошлое — прошлым, прошедшим, пережитым. Но это — персональная, человеческая память, память участника, очевидца, свидетеля. Она спасительна для человека. А как быть с памятью общества? Как быть с памятью нации, народа, человечества? История по сути своей — профессионально складированная память. Когда уходит память персональная и на смену ей приходит память историческая, общественная — может ли и должна ли изменяться система координат? Система ценностей? Система оценок? Суд Истории завершен ли после войны и выводы его неоспоримы, или его могут продолжить и вынести другие решения следующие поколения — те, среди которых нет очевидцев? Свободны ли они в принятии решений, в изменении оценок, в принятии другой системы координат?»Этих вопросов должно хватить на жизнь. Потому что после всех майских таллиннских и «около них» событиях, как-то очень сильно хочется жить. Просто жить — нормально, рядом. «Это большое лукавство — говорить о бессмертии. Это — утешение для безутешных, оправдание для бесчеловечных, сокрытие правды. Нет бессмертия. Есть жизнь и есть смерть. И есть Солдаты Войны — люди между жизнью и смертью. Их память и есть правда Войны. Единственная честная память, которую нет смысла переписывать и „очищать“. Потому что она — чистая изначально». К вопросу о памяти (на этот раз — исключительно собственной, индивидуальной) можно отнести и отчет псковского госдумца и секретаря политсовета регионального отделения партии «Единая Россия» Алексея Сигуткина о таллинских событиях, в которых Алексей Алексеевич слегка невнятно «доучаствовал». Напомним, что 30 апреля — 1 мая 2007 года состоялся визит делегации депутатов Государственной Думы РФ в Эстонию, депутаты, в том числе и господин Сигуткин на месте разбирались в ситуации вокруг Бронзового солдата. Пригласив журналистов, чтобы рассказать об итогах визита в Эстонию, депутат Госдумы сказал чуть больше, чем сам наверняка хотел. Это заметила, например, «Псковская губерния»: «Вплоть до отставки: Алексей Сигуткин высказал мысль, граничащую с вольнодумием». Нечаянно так вырвалось: «Встречи с очевидцами и просмотр подготовленного официальной эстонской стороной фильма, посвященного событиям на Тынисмяги, произвел на депутатов и лично Алексея Сигуткина глубочайшее впечатление. „Любое правительство, которое привело в своей стране к такой ситуации, — 156 пострадавших, 1 погибший, 1200 задержанных, — оно, наверное, должно нести ответственность, вплоть до отставки“, — заявил депутат». «Любое — значит, наверное, и российское, добившееся примерно тех же результатов в ходе разгонов „маршей несогласных“. Так, Алексей Алексеевич?» — невинно интересуется газета.Ну, с газеты, тем более с «Псковской губернии», чего взять? Тем более, что при нашей свободе слова господин Сигуткин ко всем журналистам лояльно настроен: «Упреки же представителей эстонской стороны в том, что в российских СМИ ситуация вокруг «Бронзового солдата» описывается преимущественно «однобоко», российские законотворцы парировали, ссылаясь на свободу слова: «У нас СМИ свободные. Они как видят, так и подают. У нас тоже бывает, что они про нас неприятное говорят, и при этом совершенно не правы. Но вот такова ситуация». Ситуация еще и такова, что ни правые, ни левые не дают Алексею Алексеевичу забыть о попытках поправить «символ Знамени Победы». Например, накануне Дня Победы «АиФ-Псков» счел нужным напомнить об этой «сигуткинской» (заметьте,»не «единоросской», хотя в заметке и упоминается, что «единороссы» «неожиданно дружно» инициативу поддержали) оплошности. «Отстояли!» — короткий и мужественный заголовок первой полосы: «В пятницу, 4 мая, Совет Федерации одобрил новую — и будем надеяться, окончательную — редакцию закона „О Знамени Победы“. В итоге изображения серпа и молота, а также надпись „150-я ордена Кутузова второй степени Идрицкая стрелковая дивизия“ остались на своем законном месте. Депутатам Государственной Думы не удалось перекроить историю на свой лад».Но «совместными усилиями общественности, сенаторов и президента страны Знамя Победы удалось отстоять. Сразу после этого депутат Алексей Сигуткин неожиданно провел пресс-конференцию, на которой пояснил, что… убирать соцсимволы со знамени он не собирался. А „выхолостить“ знамя Победы до „белой звезды“ предложил на пленарном заседании Госдумы РФ… представитель партии КПРФ. Сейчас секретарь псковских „единороссов“ предпочел заняться более патриотичным делом — гневно клеймить „эстонских националистов“ за перенос Бронзового солдата». А по «бронзовой» теме «АиФ-Псков» отметился как раз с точки зрения людей, которым хочется просто жить. «СоПРЕДЕЛЬНЫЙ конфликт» — это о тех, кто жизненно зависит от политических телодвижений двух государств, о жителях Печорского района. Понятно, что у каждого второго здесь — эстонский паспорт. Понятно, почему бывшая учительница начальных классов Мария Петровна вынуждена несколько раз в неделю «эмигрировать» в Эстонию с бутылкой водки и блоком сигарет в авоське. Ради прибавки к мизерной пенсии… И кому за это должно быть стыдно? Зато как забавно рассказывается в этом тексте, как «люди с красными флагами» перекрывали границу: «Российские пограничники взирали на все происходящее вполне спокойно. Блокирование границы — это стопроцентное нарушение российского законодательства. Но принимать меры — компетенция органов внутренних дел. Милиция отнеслась к протестантам тоже с пониманием. Начальник РОВД пожурил собравшихся, мол, дело, конечно, святое, но перекрывать движение — это лишнее: «Ну, будем считать, что вы переходили дорогу. Просто очень медленно!»«Время псковское» опубликовало фоторепортаж со Дня Победы. И также не смогло пройти (хоть и на цыпочках) мимо Знамени Победы. В версии «ВП» («Под Знаменем Победы») господин Сигуткин объяснил, что всё на самом деле было не так. «К сожалению, наши средства массовой информации создали в общественном мнении твердое убеждение, а большинство граждан искренне поверило, что Государственная Дума собирается убрать со Знамени Победы серп и молот. Но это большинство просто ввели в заблуждение». Радует, что Президент у нас опять оказался в большинстве. Правда, в большинстве заблуждающемся… Эстонская часть пресс-конференции думца выделена в отдельный блок: «Таллин: война с историей». Среди «зверств» стороны, принимавшей делегацию Госдумы, особо отмечено то, что программа пребывания была напечатана только на эстонском. Отсюда разные нестыковки. Также депутат счел нужным отметить неадекватные действия эстонской полиции: полицейские находились на месте митинга защитников памятника, а там, где шли погромы (в трех километрах от митинга), полиции не было. «Псковская правда-Вече» вышла 9 мая. Практически весь выпуск посвящен Дню Победы. На 22-й полосе под рубрикой «Никто не забыт» опубликован материал «И вечный бой», подготовленный при помощи поисковика из»Следа «Пантеры» Сергея Спиридонова. Первый подзаголовок: «Что ни солдат, то неизвестный». Похоже, только через 62 года мы по настоящему начинаем понимать весь ужас этой неизвестности. «В первой половине войны Красная армия отступала. Этим можно объяснить, что красноармейцы нашли вечный покой там, где их настигла смерть — в окопах, в поле. Либо их хоронили местные жители. Если была возможность, то солдат хоронили в братских могилах. И даже тогда, когда наступали» (и по всей Европе — тоже, хочется добавить после статистики «МК»). В статье тщательно описаны все трудности восстановления имен павших. Зачастую сами солдаты не заполняли медальоны из суеверия, введенные вместо них солдатские книжки в земле долго не сохранялись. Можно установить личность погибшего по номеру награды, если при нем она находилась, опознать летчика проще, чем пехотинца — по номеру на двигателе самолета, номеру оружия… Или по неотправленному невесте письму в кармане формы. В общем, иногда можно. Но это иногда плохо мирит с миллионами «незабытых неизвестных».Елена Лемешева.